и покончить с ними нужно как можно скорее.
– Если ты о хиндийке, то она важный свидетель в моем нынешнем деле. Здесь её удобнее всего держать под присмотром. В остальном – усмири, пожалуйста, свою бурную фантазию.
– Ну, для дикарки она совсем недурно воспитана, – возразил Седрик, напустив на себя очень серьезный вид, – по крайней мере, насколько я пока успел заметить, – он живо опрокинул в себя второй бокал. – А на счет «остального» – верю! Тебе верю. Ты, дружище, скорее станешь монахом, чем притронешься к кому-то темнее чая с молоком. Но, таким образом, я делаю вывод, что сердце восточной пташки свободно… Ты не против?…
Джеймс был бы не против. Совсем не против, даже наоборот, если бы не все эти обстоятельства!
– Рад, дружище, что ты такого высокого мнения о моих нравственных правилах, – процедил Джеймс, по-настоящему теряя терпение, – но если ты действительно не хочешь причинять мне неудобств, постарайся, чтобы о присутствии её в моем доме не узнал весь Лондониум. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю. Значит, не против, – тот хмыкнул и резко помрачнел, будто ему вдруг надоело ехидничать, – а как поживает уважаемая леди Элизабет?
Впервые за разговор Джеймс намеренно встретился с ним взглядом. Седрик смотрел спокойно, скучающе. Равнодушно.
– У Элизабет всё в порядке, – постарался также спокойно ответить Джеймс, – она занимается искусством и благотворительностью.
То, что было в прошлом, было неправильно и мерзко. И это должно остаться в прошлом.
– Ах, благотворительность, – мечтательно вздохнул Седрик, – помощь несчастным и голодным… А о моём присутствии в твоем доме, я понимаю, тоже нежелательно распространяться?
– Нежелательно.
– Ясно, не тревожься, – наследник Гелифаксов еще раз вздохнул и с грустью посмотрел на пустые бокалы, – мне просто нужно тихое местечко для работы над новой книгой.
Вот уж очень обнадеживающее заявление! Джеймс вскинулся, забыв на секунду о своем письме.
– Над новой книгой? Если мне не изменяет память, тебя судили как раз за предыдущую книгу.
– Да, по правде говоря, так и было, – Седрик с видом мученика поднялся с дивана, – такова сущность нашего общества, оно ненавидит зеркала… Что ж, я пойду, разберу вещи. Надеюсь, мы еще побеседуем после ужина.
Едва закрылась дверь кабинета, Джеймс схватил письмо. Текст был набран на печатной машинке, так что по подчерку невозможно было опознать писавшего.
Насколько Джеймс знает своих загадочных друзей, рыцари не стали бы отправлять ему какие-то письма, ведь есть Уил-Посланник. Но что молодой лорд, в сущности, о них знает?
И Седрик… Как же не вовремя его принесло!
Отыскав взглядом последнюю строчку, Джеймс дочитал: «…Симонс отыскивал для Кинзмана в глубинах Чанхая товары весьма мистического толка. Говоря конкретнее, средства для борьбы
