Одноклассники пытались исподтишка над нами подтрунивать, но несколько показательных разбитых носов и брошенных в унитаз портфелей сделали своё дело: нас оставили в покое.
Потом развод родителей, переезд к деду – и мне пришлось перейти в другую школу. С балкона квартиры деда виден лицей с гуманитарным уклоном, туда меня и отдали. Всю первую четверть мы не виделись, а в каникулы я приехал к Климке в гости и узнал: без меня его в школе совсем загнобили. Привыкший прятаться за мою спину, он был не в состоянии дать отпор. Татьяна Власовна заговорила со мной, как со взрослым: поделилась планами перевести Климку в лицей и попросила на досуге научить «бить в глаз». Кроме меня, поставить ему удар было некому: её муж погиб в Чечне. Тогда я об этом услышал впервые.
Позднее, когда мы обсуждали это с Климкой уже в более-менее зрелом возрасте, на вопрос «Каково ему было играть в «чеченцев» со мной?» он отвечал: «Не знаю, я об этом не думал, просто играл и всё». Вот такой человек.
В лицее мне понравилось. Ребята дружнее, уроки интереснее. Я поговорил с дедом, он устроил протекцию, и в один прекрасный день посреди второй четверти прямо во время урока к нам в класс вошёл Климка!
Я с ребятами знакомил его, а имена-то у нас созвучны, и все хихикали: «Сегодня Кент, завтра Мент!» – есть такая загадка тюремная про змею в пустыне. Ментом Климка не стал, а кличка прижилась.
Глава 3
Святослав «САВА» Иванько
Мой первый новый друг по лицею имел странный дефект речи: не выговаривал букву «Л». Пытался представиться «Слава», а получалось «Съава», так его все и звали. Над картавыми людьми издеваются словами «рефрижератор» и «бронетранспортёрчик», а Саву мы заставляли повторять фамилию лётчика «Лилиенталь» и фильм «Стюарт Литтл». Когда Сава их говорил, было похоже, будто он давится.
Начало нашей дружбы ознаменовалось его победой надо мной в рукопашной схватке. Не помню, что именно мы не поделили, но я первый раз в жизни встретил достойного спарринг-партнёра, и это оказалось взаимно. Во время прогулки после школы нашим любимым занятием было – бороться. Вместо команды «бокс!» я специально коверкал его фамилию в рифму. Сава никогда на это не обижался, но сразу лез драться, и после предварительной пробежки мы сцеплялись в полушутливой схватке. Бывало, и я нападал, когда Сава меня дразнил. Победитель никогда официально не выявлялся: борьба прекращалась, как только оба уставали или чем-нибудь пачкались.
Учился Сава не важно, но не из-за лени или нежелания, а в силу скудных способностей. Особенно тяжело давались ему русский язык и литература. Никогда не забуду, как он читал наизусть басню Крылова «Лебедь, рак и щука» – с первой строчки в его исполнении ребята уже валились под парты от смеха. Сава, как обычно, проигнорировал букву «Л» – представляете, что получилось?.. Училка не знает, то ли ругаться ей, то ли на место несчастного посадить; сама, вижу, еле сдерживается, чтоб не засмеяться вместе со всеми.
