Что как прежде больше не будет: то лето, которое мы любили и ждали, уйдёт навсегда и не повторится больше никогда…
Глава 2
Она
Сава ушёл в армию. Вава поступил в мед. Дед предложил устроить меня на работу в местную газету – писать и публиковать статьи для её Интернет-сайта. У него остались там связи ещё с советских времён, когда он активно творил. Внука Аркадия Галстунского взяли без лишних слов, глупо было упускать такую возможность.
Наш бурный роман с Яной Яновной был в самом разгаре. Мы познакомились, когда я ещё учился в школе, под Новый год: мать привела меня на корпоратив к юристам своим, там я её и увидел. Дочь какого-то чина из следственного комитета, отец – огненно-рыжий, сама блондинка. Пялился на неё откровенно весь вечер – и она на «белый танец» меня пригласила! Кому ещё так везёт в жизни, думал я тогда, но сейчас внутри извивается червь сомнений: а если сразу была фальшь во всём этом? Холодный расчёт, ещё с того корпоратива.
Незаурядный для женщины прагматизм – вот что меня в Яне Яновне покорило. На втором свидании я подарил ей единственный за все годы наших отношений букет (это был последний раз, когда я посещал цветочный магазин). Тогда и выяснилось: лучший подарок для неё – деньги в конверте. С оглядкой на её внешность я впервые в жизни поймал себя на мыслях о долгосрочной перспективе отношений.
Дом Яны Яновны находился в пригороде. Полгода мы жили от выходных до выходных, от каникул до каникул, летом она поступила в вуз. Я пытался беседовать с дедом о том, чтобы с нами её поселить, но получил резкий отрицательный ответ. А папа в очередной раз напомнил, как «сам в своё время отца не послушал и теперь в коммуналке живёт». Тогда я расстроился, а сейчас вспоминаю тот разговор и понимаю, каким был чудаком малолетним на букву «м»…
Вот тут-то её прагматизм и проявился впервые не лучшим образом. Приветливое отношение деда Яна Яновна восприняла, как заведомую готовность принять её «без экзаменов» в нашу семью. То, что ей придётся брать общежитие, оказалось для неё страшным сюрпризом. Тогда состоялась наша первая крупная ссора.
После этого я перестал считать наши конфликты и вскоре воспринимал их уже как нечто само собой разумеющееся. Заодно окончательно похоронил воскресшую на мгновение веру в женщин. Я готов был пойти с ней на компромисс, но компромисс не бывает односторонним по определению.
Мы с Климкой пересекались редко, хоть и учились в одном вузе на похожих специальностях: он – на лингвиста, я – на журналиста. До сих пор не понимаю, как это случилось: то ли Климка совсем не умел жить без моего постоянного рядом присутствия; то ли завидовал, что у меня есть Яна Яновна; то ли просто слишком поздно вступил в пубертатный возраст… Как-то на паре с ним переписываюсь и получаю сообщение: «Я сегодня первый раз в жизни признался в любви – ощущения непередаваемые!..»
Я даже лекцию слушать перестал. Вот те на! Совсем я от жизни отстал, ничего себе… Он ничего раньше не говорил, даже не намекал мне. Ай да Климка! А я думал, он умрёт девственником.
