ещё творцу налить?».Ночь на троих продлится до утра.
Он знает всё. Он не играет в кости:
«Придёт пора – я позову вас в гости.
Да не спешите – нынче не пора».
2.
Отговорит, отплачет, отпоёт…
Откуда это от таинственно берётся?
Зачем оно? Пускай себе живёт
щегол на дне небесного колодца.
Пускай живёт, не думая о дне,
когда в лесу небесном растворится…
Но отчего в строке трепещет не —
снежинка летом, на мели плотвица?
Дамоклов меч. Далёкая звезда.
На камне не оттиснутая дата.
Аукнет не, ему ответит да
лучом рассветным в зареве заката.
Журавль в руке. Синица в небесах.
И к слову льнёт мерцающее слово,
к строке строка. Еже писах, писах.
И не стареет времени обнова.
3.
Год грибной и плутоватый.
Лет шальная череда.
Век на времени распятый.
Сказки. Бредни. Лабуда.
Мы бредём. Скрипят колени,
но душа не знает лет,
из мешка тоски и лени
тянет звёздный свой билет
и живёт, поёт, страдает
счастью молится и пьёт,
не спивается и знает,
для чего она живёт.
Ты обнимешься с гитарой
так безгрешно и грешно,
«Два топорика – не старый» —
подмигнёт рассвет в окно.
Улыбнёшься, струны тронешь
словно пёрышки щегла,
в небо песенку уронишь,
чтобы новая пришла.
2014—2017
«В Петах-Тикве вовсю зацвела…»
Ой, не надо, не надо тепла —
я о снеге мечтала полгода.
Юлия Драбкина
В Петах-Тикве вовсю зацвела
и пугает жарою природа.
Смыться в Питер, пройтись до угла,
пусть целует Мороз-воевода.
Здесь в апреле пурга замела,
непогода, ворчат, непогода.
Ой, не надо, не надо тепла —
я о снеге мечтала полгода.
Пусть кружúт могендóвидопад
и в ладони ложатся снежинки,
и сверкают прохладные льдинки,
и не верится, словно в картинке
под небесные ритмы токкат
яблок хрусткий дрожит аромат.
2017
«Что, бедный Йорик, о былом грустить…»
Но пространству тесна черепная коробка!
Сергей Гандлевский
Что, бедный Йорик, о былом грустить,
себя мороча глупостью напрасной?
Нить Ариадны и связующая нить
переплелись с ушедшей в землю красной.
Язык с губами съела немота,
слепых глазниц открытые забрала,
между висками бродит глухота,
сбивая с нот мелодии хорала.
И в раковине
