лёгшим на космоса дновсё той же печали, что плачет в начале.
Вращается шарик земной в казино,
рыбак засыпает на сонном причале
и нам из-под дна ещё не постучали.
2016, 2017
евгению витковскому и леониду латынину
Сон Серебряного века
Леонид Латынин
На скрещеньи лет и сýдеб
светлячки каких судéб!
Ветерок ночной остудит
лоб и приласкает хлеб.
Мы ещё на этом свете,
с этой стороны травы,
но уже в последней трети
праздность празднуем, увы.
Не свободны от свободы,
не рабы у несвобод,
века острые обводы
повторяет небосвод.
Вёдро, грозы, явь и грёзы,
и на кончике пера
кровь, вино, любовь и слёзы,
как всегда и как вчера.
Соль сладка и сахар горек,
снег то сахар, а то соль,
и летит со снежных горок
счастье, обнимая боль.
Было, будет. Будет, было.
А повыветрится хмель,
тело приютит могила,
душу неба колыбель.
Правы мы или неправы,
но уже назначен срок,
а пока земной отравы
длить томительный глоток,
не канюча об отсрочке
быть с собою в унисон,
засыпать в объятьях строчки,
просыпаться в новый сон.
Кольцами столетий спилы.
Облаками времена.
Соль не потеряет силу,
кровь сладка и солона.
Сон Серебряного века,
звёздный плеск ещё живой
и серебряное веко
месяца над головой.
2017
«Нас время не обломало…»
Нас мало. Нас, может быть, трое.
Борис Пастернак
Нас время не обломало,
не съел сумасшедший Молох,
нас мало и это немало,
достаточно двух или трёх
для речи свободно-неспешной,
открытой, болящей, утешной
и чтобы меж нами витало:
«Нас мало и это немало».
2017
«Лбом упираясь в стекло…»
из Петербурга в сердце Ленинграда
Виктор Кривулин
Лбом упираясь в стекло,
резкость наводишь глазную,
косишь её одесную,
тьмою ошую свело.
Питерских двориков донца,
стынь проходная дворов,
окна, не знавшие солнца,
слéпы от серых ветров.
Ло́мти сырого пространства,
неба сырого ломти́,
прочное непостоянство,
голос неслышный прости.
Ладно ограды не ржавы —
делать умели литьё.
Ум под копытом державы,
под кандалами житьё.
Память уходит по следу,
след упуская в бреду.
Ты позови –
