проблеск, а то блик.Молитва в алтаре промозглого кювета
под сенью на ветру поникших повилик.
Молитва наугад – наитье, откровенье:
спаси и пронеси, дай выжить, не убей.
Обугленной души молитвенно паренье.
Клюёт с ладони жизнь озябший воробей.
И к мигу миг прильнёт короче свиста пули,
и каждый миг, как дар, намоленный в огне.
А те, что на груди у смерти прикорнули,
молитву за живых бормочут в вечном сне.
Им тихо вторит бог дрожащими губами
и посреди войны под мать и перемать
безбожником стоит с подъятыми руками
в молитве и тщете спасать и сохранять.
И месят с кровью грязь безбожники и боги —
теперь ли разбирать, кто свой, а кто не свой?
Закуришь на краю раздолбанной дороги —
спаси и пронеси… спасибо, что живой.
2.
Сводит зубы попытка вдоха.
Меч дрожит на продрогшем луче.
Воробей – весёлый пройдоха
на впитавшемся в снег кумаче.
Ищет крови опохмелиться
бог войны и подносит война —
вся в крови и гное блудница.
Лейтенант третьи сутки без сна.
К двойке лепится единица.
Снова смерть накрывает фуршет.
Три по двести. Он будет сниться
семь десятков посмертных лет.
Будет сниться, не переставая,
оглушать наяву и во сне.
Проступает вода живая
солью пота на простыне.
Голоса оживают и лица,
боль и ярость, нежность и страх,
и надежды тлеет крупица
на растрескавшихся губах.
Жизни ствол прорастает из боли
в три обхвата, листвою шурша,
и под кроной покоя и воли
жизни радуется душа.
3.
Тихий снег над грохочущим миром
продолжает идти, как тогда,
когда бог онемел над клавиром
и катилась под траки звезда.
Двадцать первое. Смерть. Воскресенье.
Сорок пятый. Военный. Январь.
Кровь заходится в белом каленье.
Небо рушится в жирную гарь.
И ни жалости, ни снисхожденья
не прося, ткнувшись в землю страны,
обретаешь второй день рожденья
вопреки провиденью войны.
И звезда над твоею судьбою
подмигнёт сквозь года январю.
И молитвы слова – не мольбою,
только: «Господи, благодарю».
4.
Расставлены все знаки препинанья,
дописана последняя строка.
Нам негасимый свет воспоминанья.
Тебе свободный путь за облака.
Судьба завершена. И не роптанье,
не причитаний мутная река —
скорбящих кадиш и в любви признанье.
Колышет саван ветерком слегка.
5.
Вот мы и по разные стороны жухлой травы,
по разные стороны сна под домашнею сенью,
по разные стороны
