более не щекотала брови. Теплота кожи совсем иссякла, когда чутье зверя опознало крадущиеся шаги на одной из улиц, сходящихся близ особняка.
Двое. Идущего первым вервр опознал мгновенно – мелкий прилипала из свиты графа Рэкста, тот ещё флюгер. При бесе служил кое-как: то на хозяина работал, то норовил его же заложить барону Могуро, то сдавал барона людям советника Хэйда. Иной раз из-за золота, а порой от недержания секретов в слабом, склонном к словесному поносу, организме…
– Всё верно, здесь, – глухим шёпотом сообщил «флюгер» тому, чьи мысли и пронюхал бес ещё у конюшен.
«Флюгер» старался, отрабатывал золото… и он уже был трупом. Вервр ждал, не мешая бывшему своему прихвостню сделать последние шаги. Он не желал согреваться прежде времени, делаясь заметным. Он без удивления – а как ещё могло быть, если засаду рядом выстроил горгл, бес первого царства? – проследил, как мостовая щетинится пиками яростного льда. Пики прицельно бьют по жертве – и человечишка, нанизанный на их острия, предсмертно дёргается, затихает. Предал всех и вся – и вот, странная гримаса справедливости, оказался сам предан, окончательно.
Приготовитесь засады – бес первого царства, обладатель карты мастера кукол с кличкой Кукольник – медленно, торжественно отделился от стены и потянулся. Он счёл засаду успешной и теперь дал жертве увидеть себя и осознать происходящее.
Вервр готов был мурлыкать от удовольствия. Сказанное воровкой пригодится куда скорее, чем он ожидал… И её выбор худшего из двух «новых» бесов был, пожалуй, верным.
Удивительно, как изменился невзрачный, сгорбленный старик – таким горгл выглядел рядом с Рэкстом, чтобы даже видом своим не претендовать на место вожака.
Сейчас Кукольнику не дать более сорока человечьих лет. Он рослый, иконописно-благообразный, с крупными грустными глазами и крохотными губами, не тонкими и хорошо прорисованными… Так и подобает по большинству иконных канонов миров, где внедрён монотеизм.
«Опять в Спасители готовится, гнилота», – мысленно вызверился вервр и кое-как унял гнев. Не время. Не место. Сейчас он наблюдает встречу Кукольника с тем, кто пока не кукла и кто игрушкой стать уж точно не пожелает. Не зря для него устроена засада…
Человек рассмотрел засаду, зарычал и обнажил саблю. Для вервра было обжигающе внятно всё – и как вскипела молодая кровь, готовя тело к бою, и как, наверняка, полыхнули искрами алости кончики волос. И как человек сдержал себя, буквально скрутил. Справился с яростью и вместо атаки лишь кивнул врагу. Человек старался быть взрослым. Он пришёл, потому что кто-то дал ему задание выслушать врага. Кто-то, кого этот юнец уважает.
– Умный мальчик, – проскрипел Кукольник. Его горло ещё оставалось слишком холодным, кожа при всяком движении звенела льдинками и шуршала каменно, мертво. – Выслушай. Пока ты слушаешь, важные тебе
