по своим делам, нисколько меня не смущаясь. Я с сожалением оторвалась от местных красот с их деловитыми обитателями, надо было собрать хвороста, ночные морозы с пронизывающим зимним ветром быстро выстужали старую потрепанную жизнью хижину, где я когда-то остановилась на ночлег, перешедший в долгое основательное жительство. Дни я не считала, моя рана требовала долгого лечения, и я дала себе слово быть терпеливой.
Вечер быстро окутывал все синими тенями, скрадывая контуры, приглушая цвета. В печи потрескивал живой огонь, разгоняя по щелям сквозняки. Старый заброшенный дом требовал основательного ремонта, и по мере сил своих я приводила его в порядок, но все еще оставалось много работы. Прорехи в кладке печи отбрасывали на стены красные всполохи, единственная свеча мерно покачивалась на столе, ореолом разгоняя темноту вокруг себя, я всматривалась в ее яркий контур и ни о чем не думала, я взяла за правила освобождать свою голову от мыслей, в те минуты, когда вынужденно бездействую, все остальное время хозяйственные заботы занимали мое внимание.
– … о, как трепещет рана, там, где когда-то билось сердце… и боль, вот та замена, что делает тебя бесстрашною…
Я вздрогнула, не оборачиваясь на голос, прошептала.
– Каин.
– Всей своей скромной персоной.
Вкрадчиво подтвердил он.
– Ты пришел сплясать на остатках того, что от меня осталось?
Мой голос не дрожал, я была абсолютно спокойна, только, пожалуй, немного раздосадована той компанией, что мне досталась, Каин не был приятным собеседником.
– О, как я люблю страдания, столько граней, и каждая по себе уникальна…
– Почему бы тебе не испытать их на себе, впечатлений будет больше, гарантирую! Ах, да! Ты же не можешь…
Мне показалось или он действительно напрягся.
– Дерзость – лохмотья, прикрывающие слабость.
– Зато я могу себе ее позволить, а ты как нищий просишь подаяния.
По-моему, я его достала, я физически ощущала его гнев, мне стало не по себе, голова закружилась.
– Что ты об этом знаешь?
Его шипение заполнило комнату, и столько в нем было тоски, я почти захлебнулась в ней.
– Прекрати, ты не напугаешь меня, сам сказал – боль делает тебя бесстрашным.
– Скорее отчаянно ищущим гибели!
Я задумалась.
– Возможно…
Он шагнул ко мне, наползая грозной тенью.
– Если ты думаешь, таким образом вновь увидеть его… Что он появится в ту же секунду и спасет тебя, потому что обещал…
– Нет! Я этого не хочу.
Он застыл.
– Чего же ты хочешь, играя с самой смертью?
Я резко встала, оказавшись вплотную к нему, его
