чемпионата страны, соответствующего всем требованиям Международной ассоциации клубов «Что? Где? Когда?», и поэтому Михайлик ещё не участвовала в проводимых с 2002-го года чемпионатах мира по ЧГК.
Большое преимущество прямоугольной сетки улиц в том, что можно вернуться в ту же точку по другому маршруту. Поэтому мы вернёмся в начало переулка Маяковского по переулку Некрасова и, далее, уже пройденным кусочком улицы Гоголя.
Близость переулков Маяковского и Некрасова имеет, если вновь обратиться к «Тринадцатому апостолу» Д. Быкова, очень глубокий смысл: Маяковский оказался одним из двух поэтических наследников поэта-патриота, поэта-гражданина. Он унаследовал тему и страсть гражданской лирики и сатиры Некрасова, а Есенин «сельские унылые мотивы и насмешливое народолюбие». Так что рядом с этими переулками хорошо бы «организовать» переулок Сергея Есенина, но чисто технически не получается.
Вновь выйдя к переулку Маяковского, движемся по нему к Гаванной.
По первому генеральному плану Одессы Военная Балка, Гаванная улица и продолжающий её за Греческой площадью Александровский проспект должны были составлять главную улицу города. Проход главной улицы через Греческую площадь мог бы тогда напоминать протекание реки Рона через Женевское озеро (в несравненно меньшем масштабе, конечно).
Но как-то не сложилось[63]. В итоге Гаванная, теоретически ведущая в Гавань, а фактически на Военный спуск (бывшую Военную Балку) – улица интересная, но не главная. Как и Гоголя, состоит она из пары кварталов: нечётная сторона разделена упирающейся в неё Ланжероновской улицей, а чётная разделена весьма условно – входом в Городской сад. На этой улице предлагаем обратить внимание на несколько зданий. Хотели бы больше, конечно, но ценим время экскурсанта.
Второй дом от Военного спуска по нечётной стороне имеет замечательную дату на фронтоне – 1819-й год. Насколько мы знаем, это старейшее из оставшихся в Одессе зданий. Объяснение на мемориальной доске (даём перевод с украинского): «Этот дом построен в 1819 году братом основателя Одессы Феликсом де Рибасом. В 1820-х годах тут проживали семьи Раевских и Давыдовых. Гостями этого дома были: А. С. Пушкин, Адам Мицкевич, князь М. С. Воронцов, С. П. Трубецкой, и другие значительные фигуры 19 ст.»
Рядом с мемориальным домом – красивый четырёхэтажный дом, а за ним – по официальному наименованию – «Римско-Католический костёл Святого Петра Апостола». Построен на средства французской колонии и открыт в сентябре 1913-го года. Ох уж этот 1913-й – сколько интересного было в этом последнем мирном году Российской, а также Австро-Венгерской, Германской и Османской империй. Когда костёл на Екатерининской превратили в спортзал[64], культовое сооружение на Гаванной оставалось единственным католическим костёлом Одессы. Мы считали, что именно у его красивого забора Бендер вёл дискуссию с ксёндзами, охмурявшими Козлевича[65].
Напротив костёла роскошный особняк, выстроенный уже упоминавшимся Ф. В. Гонсиоровским
По городской легенде, владелец одного из домов на Греческой площади запросил за его снос такие деньги, каких не было не только в бюджете строительства улицы, но и во всей городской казне. На наш взгляд, это маловероятно: в любом государстве, включая Российскую империю, существуют механизмы изъятия личной собственности в общественных интересах по разумной (как правило, среднерыночной) цене. Скорее всего, пока осваивали сложный рельеф склонов балки, то есть оврага, сформировались другие удобные маршруты.
Не помогло и то, что в нём был похоронен вполне успешный преемник Ришельё – Александр Луи Луи-Теодорович Андро, маркиз дё ля Кост, барон дё ля Ферте, дё Сасси и дё Куньи, сеньёр Монта, Базоля, острова Марса и Олиньи, граф дё Ланжерон (на русской почве просто граф Александр Фёдорович Ланжерон). Впрочем, Преображенский собор с могилами ещё одного генерал-губернатора Новороссийского края – князя Михаила Семёновича Воронцова – и его супруги (да ещё и одной из мишеней ухаживания Пушкина) Елизаветы Ксаверьевны, урождённой графини Браницкой – просто взорвали. Захоронения чудом перенесли на кладбище в пригороде Одессы.
«Золотой телёнок», глава XVII «Блудный сын возвращается домой».
