конечно, «отсутствовали как класс») не нашлось пластинки, чтобы его проверить.
Анатолий в магазине грампластинок[66] – по счастью, недалеко – купил пластинку Давида Фёдоровича Тухманова «Как прекрасен этот мир». Купил только для проверки работоспособности проигрывателя[67] «Вега-101». Эпоха дефицита позволяет помнить название первого проигрывателя, первых джинсов и т. д. Также мы помним исчезнувшее в ходе бурного развития техники слово «радиола», обозначавшее совмещённый проигрыватель и радиоприёмник. В ламповых радиоприёмниках на панель выводилась отдельная лампа настройки – когда точно выходили на радиостанцию, эта лампа почти вся становилась зелёной. Ну, старожилы это помнят. Нам напоминает об этом стихотворение Владимира 1989-го года:
Зелёной лампой старой радиолы
весь мир, шумя, помигивает нам.
Одновременно грустный и весёлый,
он Октябрём разделен пополам.
Сейчас возникли разные нюансы;
глобальное мышленье на устах.
Но в общечеловеческом пространстве
такой раздел пока не терпит крах.
Друг друга глушат станции в эфире,
в своей всех уверяя правоте,
и не дают звучать «заветной лире»,
которой, впрочем, нет уже нигде.
Разделение мира «по Октябрю 1917-го» кануло в прошлое, но звук «заветной лиры» не зазвучал вновь.
Но пластинка была классная. Песни свежие, необычные, перетекающие одна в другую, исполнители неординарные. Как писал Ян Абрамович Френкель на конверте (специальный конверт поднимал стоимость стереопластинки с эстрадной музыкой на 25 копеек – до 2 рублей 15 копеек; классика с таким конвертом стоила 1 рубль 45 копеек): «Композиция «Как прекрасен мир» – результат вдумчивой, серьёзной работы молодого композитора, лауреата премии Московского комсомола».
Высокий уровень альбома давал нам понять, что и поэты тоже выбраны высокого уровня. Две песни были на стихи Кирсанова: «Танцевальный час на Солнце» и «Жил-был я». Поскольку только на стихи Евтушенко[68] было тоже две песни, а остальным поэтам (включая Виктора Гавриловича Харитонова: с ним к 30-летию Победы Тухманов напишет непревзойдённый «День Победы») досталось по одной песне, мы поняли, что Кирсанов – крупный поэт.
Собственно, это мы поняли и по стихам, свежим и неординарным, никак не похожим на те, что мы «проходили» в школе, и по стилистическому диапазону, делавшему одну песню на его стихи совершенно не похожей на другую.
Но мы так подробно рассказываем эту историю не из желания поделиться воспоминаниями молодости. Пока что наша память не напоминает переворачиваемые песочные часы, где самый нижний слой вдруг оказывается наверху.
Просто так получилось, что на равном расстоянии от переулка, названного именем Маяковского, и театра, где он впервые выступал, жил один из самых преданных и верных его учеников
Механических граммофонов уже давно не было, но термин остался, ибо по сути не важно, каким именно способом записан – «граммо» – звук – «фон». Виниловыми дисками их тогда не называли – просто «пластинки».
По паспорту – электрофон сетевой транзисторный.
Евгений Александрович Гангнус (по матери – Евтушенко; 1932–07–18 – 2017–04–01) – один из крупнейших советских (а временами – антисоветских) деятелей культуры, получивших совокупное название «поколение шестидесятников». Более всего прославлен как поэт, но достаточно успешен также как прозаик, публицист, сценарист, режиссёр и даже актёр. В 1963-м номинирован на Нобелевскую премию по литературе. Один из немногих заметных советских творческих деятелей, часто и надолго ездивших по всему свету, включая откровенно враждебные к СССР страны. Многократно демонстрировал разногласия с властью, но ни разу не довёл их до уровня, в напряжённой политической обстановке способного вызвать её давление. О нём можно рассказать ещё очень много, но поскольку с Одессой он никак не связан, воздержимся от столь далёкого уклонения от темы книги, а эти сведения приводим только для иллюстрации значения Кирсанова в нашей культуре.
