style="font-size:15px;"> Трагическим усилиям подстать,
Стоит поодаль, ей пока не рады.
Она – помеха, ею может стать.
Смогла. Дорога уже, чем казалась.
Удар насквозь не мог остановить
А счастье было рядом, эка малость,
Всего-то шаг, мгновенье жить-не жить.
Под одеялом нежности, о, други!-
Себя храните, сколько хватит сил.
Предательство страданий и недуги,-
Не то, к чему готов наш хрупкий мир.
Бухта Инал
Небо над морем
венами молний
мерно тревожит
смирных у берега чаек,
пасущих напуганных рыб.
Кто-то не может
Глади на море дождаться,
Кто жив только штормом,
волны полосканьем.
В вечном движеньи исканий,
Плещутся, делая гладкими,
Плоскими, приторно гадкими
Горы готических глыб.
В лесу
Изображая ржание кобылы
Там ствол скрипит, едва живой, но милый.
Так много мимо. Было. И прошло.
В его тени, под сенью, всё уж в прошлом
И на покой. Но думать о хорошем
Ему никто, ты знай, не запретит!
И пусть оно пылает впереди,
В камине страсти, и теплом печи,
Но мы о том забудем. Промолчим.
Чтоб никому не делать больно. Грустно…
Чу!-ветер! Хруст. И место стало пусто…
В манере дятла…
В манере дятла, ветка бьёт по ветке.
Всё просто, метко , важно. Небо в сетке
Фарфоровой натруженной эмали,
Чьей жизни – на глоток. Поверх – едва ли,
Играет ветер горстью липкой пыли,
Её с сосны дожди случайно смыли.
Трава измята, слизень, жук, цветочек…
Лизнёт мышонок бурый пень, листочек,-
И сыт, и весел. Всем вокруг доволен.
Пока способен, так, на поле воли.
Нетороплива жизнь под негой снега,
Коровка божья посреди забега
Зевает, мёрзнет, медлит… Засыпает!
Всё это так. Случается. Бывает.
Слеза дождя, держась за ветра лонжу,
Снежинкой – на ладонь. Неосторожно…
В прострации
В прострации тесно от мыслей и грусти,
Там хор на эмпорах несчитанных звёзд,
А пустошь к себе никого не подпустит,-
Лишь вереск и мхи. Ни дубов, не берёз.
Опустится долу накидкою мака
Дороги железной гравийный откос.
Вся жизнь из препятствий, намёков и знаков.
Понятий которых ещё не дорос.
Весенняя метель
