из строя.
– Наш был полон… – сделал напрасную попытку Петр.
– Ну что, господа политические? Решили, йоба, старика Волчка жидко наколоть?
Виктор помнил, что кузов они наполнили с горкой, а сейчас в нем недоставало три-четыре горсти. Могли сожрать шестерки Волчка, но на них сваливать было бесполезно. Кто-то порой пробовал, но наказание от этого лишь усугублялось.
Виктор сказал:
– Оплошали. Прости нас, Волчок. Завтра принесем с избытком.
Добавил:
– Два кузова принесем.
Волчок встал и вознес руки к потолку.
– Благодарни суще недостойнии раби твои, Господи, о твоих великих благодеяниих на нас славящее тя хвалим, благословим, благодарим и величаем твое благоутробие…
Произнеся все это, он пустил газы. Отгромыхали три неумолчные очереди. К Волчку подбежал Шершень и стал шумно вдыхать вонь, словно дегустируя ее. Затем он театрально прикрыл глаза, поднял указательный и вымолвил:
– Я чувствую аромат парного овечьего молока, тминного хлеба с оттенком чеснока, а также яркие сливочные нотки.
– А еще? – спросил Волчок. И пустил еще одну громкую очередь.
– Ага… Бальзамические и пряные нюансы. Аромат мяса на гриле. И в конце… – шут закашлялся, – …в конце дымная нотка.
– Что ты видишь?
Вопрос означал: что делать со штрафниками? Шершень был мастер на выдумки. Он продолжал втягивать носом вонь, которая, к общему удовольствию, начинала постепенно выветриваться. Отряд стоял краснорожий, все старались не дышать – словно под водой.
Волчок поторопил:
– Давай, йоба, кроши свой маргарин.
Шершень с широкой улыбкой присел на пол, притулившись к ногам Волчка, и произнес нараспев:
– Вязанка дров.
У Виктора потемнело в глазах. Он прекрасно знал, что это такое.
Петр заскулил, встав на колени:
– Волчок, завтра мы с Витей три кузова принесем. Волчок…
Но скорый на расправу отряд уже уложил обоих на пол. Мужики выгнули руки штрафников так, чтобы кончики пальцев касались лодыжек – и такой скособоченный биоматериал стянули накрепко веревками. Пока Дорофеева связывали, он достал кого-то ногой – хоть какая-то радость. Тот, конечно, ответил с избытком. Виктор досадливо блякнул.
Насладившись зрелищем, Волчок крякнул и достал из-за спины небольшую коробку. Вытряхнул оттуда черные мобильники.
– Разбирай, братва!
И народец, толкаясь и галдя, принялся разбирать телефоны. Каждому хотелось побыстрей связаться с семьей. Рассказать, что еще один день прожит. Что живы. И что есть какая-никакая надежда.
Петр, привязанный к койке, тихо постанывал. Стоило его стонам превысить какой-то звуковой порог, как возник Кривуля и вмазал ему ногой в бок. Петр заскрипел зубами. Кривуля вмазал и с другой ноги.
Экзекуцию
