я терял счет времени. Выходил я оттуда в полуобморочном состоянии, сил чаще не было вовсе.
Отец отвечал всегда одинаково:
– Прости, пацан. Но ты сам виноват.
Отец никогда не звал меня по имени, сколько я себя помню. Даже когда мама была жива. Я ее почти не помнил, только смутные образы, как она заглядывает ко мне в кроватку или как держит на руках. Я не мог им верить, потому что они были такими не четкими, что сложно было назвать их взаправдашними, а может, все это мне как – то приснилось, что образы остались у меня в памяти, возможно, из сна, а не из детства. Она умерла от дизентерии, когда мне было пять. Так сказал отец, но я почему то ему не верил. Мне казалось, мама просто в один прекрасный день сбежала из этой дыры. Я бы все понял, будь она жива, и если бы она мне это поведала. Я бы даже не обиделся на нее, что она не забрала меня с собой. Возможно, так сложились обстоятельства, поэтому я её не винил ни капли. А возможно, все было как то иначе, знать я точно не мог. Просто придумал себе историю, что она сейчас в лучшем мире, живет в другом городе или даже в другой стране. Пару лет назад я верил, что она вдруг когда – нибудь за мной придет. И как только раздавался стук в дверь, я бежал, надеясь, что это она, моя мама. Но всегда это был кто – то другой: почтальон, знакомый отца или заблудший путник, но не мама.
Отец никогда не был дружелюбен с посторонними. Редко кого впускал дальше порога. Последний раз, кто зашел к нам в дом, был полицейский. Ему то он не стал грубить и не стал выпроваживать. Я подслушивал из своей комнаты тогда сверху, было очень любопытно, зачем к нам пожаловал служитель закона.
– Что – то случилось?
– Да, случилось. Мы опрашиваем всю округу, всех, кто живет в городе и за ним.
– Опрашиваете о чём? – черные, как ночь брови отца невольно встрепенулись.
– Может вы что – то видели или слышали, в лесу. Может нечто подозрительное. Тут неподалеку нашли труп девочки. Она совсем недавно пропала. Возможно, вы слышали крики, или может кого – то видели, бредущего в лес.
– А что я должен был слышать? – смутился отец, словно не слушал полицейского. – В продуктовой лавке мне ничего не рассказывали, был я там вчера. Газет не читаю, так что вы первый, кто мне поведал эту ужасную историю. А что с ней стало? Может с голоду померла, когда заблудилась. Здесь места суровые. Людей здесь живет – по пальцам посчитать.
– Тело девочки изуродовано до неузнаваемости. Её родственники едва ли опознали ее.
– Передайте им мои соболезнования.
– Хорошо, – отозвался полицейский. – Вы не против, если я осмотрю амбар?
– Конечно, конечно. Он открыт. Там мы свиней держим, можете убедиться. Можете и в сарай заглянуть.
– Спасибо. И если что – то вдруг вспомните, номер я вам сейчас оставлю. Звоните в любое время.
– Оставляйте. Но думаю мне и вспоминать то нечего. Мы с сыном редко выбираемся в город. Раз в месяц, не чаще.
