как и людей. Или, возможно, сказывалось утреннее похмелье, что он был так раздражён. Так зол, что сам напоминал бешенную собаку.
Я спустился вниз, умыл лицо, зачерпнув ладонями воду из бочки. Воду мы брали из колодца, неподалёку, за сараем и амбаром, вырытым еще до моего рождения самим отцом. Потом натаскивали в дом, пока бочка не наполниться доверху.
– Проснулся, – услышал я с улицы отцовский голос, едва спустившись по лестнице.
– Да, – досадно отозвался я.
– Тебя дрова ждут. Потом сорняки. Потом поле. В этом порядке, как я сказал. Понял, пацан? – голос отца шёл так же, с улицы, но он по ходу уже возился с машиной в сарае.
Я ответил, что понял. Вышел на улицу, в солнечное утро. Дверь была подперта пеньком.
– Сейчас позавтракаем и я в город. Ты за главного. – Отец выглянул из приоткрытой двери сарая. На лбу его красовалась сажа. Точно ковырялся под капотом.
– Есть, – кивнул я.
– Помнишь правила?
Конечно я их помнил. После порки сложно было забыть. Я продиктовал ему их.
– Никого не впускать. Ни с кем не разговаривать. Если кто – то спросит старших, отвечать, что ты скоро придёшь.
– Всё правильно, пацан. Нам заморочки не нужны. Путники пускай идут нахер. Нас их проблемы не колышат. Запри дверь, как пойдешь работать в поле.
Я кивнул, смотря в ту сторону, куда убежал чёрный пес.
– Что там увидел, пацан?
– Ничего. Задумался, пап.
– Есть пошли. Задумался он. – Отец вышел из сарая и снял грязные рукавицы. В руках его было ведро с мутной водой, сверху, на нем же, раскачивалась чёрная тряпка. Рубашка вся на отце пропиталась пятнами пота. Он стянул её через голову.
Когда он умылся, мы сели за стол. На завтрак была картошка и кукуруза. Отец не сильно хотел есть, а просто ковырял вилкой в тарелке. Я же уплетал за обе щеки. Как может не быть аппетита на свежем летнем воздухе?
– Можно спросить, пап?
– Валяй, пацан.
– Мне показалось, или нет? Собака была у нашего амбара. Чёрная такая.
– Иж ты какой ты у нас любопытный. Это чёртова шавка меня достала. Увидишь её, бери ружье и застрели, я разрешаю. А то она повадилась сюда приходить, – отец одел картофелину на вилку и поднес ко рту, потом словно нехотя проглотил.
– Она не первый раз пришла? – удивился я.
– Не первый. Вот недавно за амбаром что – то вынюхивала, наглая псина. Да еще гоню её, а она уходить не хочет. А на той неделе вообще на крыльце у нас дрыхла. Я только дверь открыл, она смылась так быстро, что я нихрена и понять не успел.
– Ясно.
– Не вздумай давать ей еды.
– Хорошо, пап.
– Я не шучу, по поводу того, что бы ты её пристрелил, надеюсь, понял?
– Да.
– Ну всё, – отец встал из за стола. – Я поехал, пацан. Посуду помой, как доешь. И мою тарелку тоже.
– Хорошо.
