машиной.
Пока мы помылили руки и уселись за стол, посреди нашего двухэтажного домика, на улице стемнело. Отец зажёг свечи и поставил их в подсвечниках на стол.
– Дрова собрать не забудь, – сказал он трезвым голосом.
– Хорошо, пап.
– Не подлизывайся, пацан.
– И не собирался.
– То – то же.
– Можно спросить?
– Валяй, – отхлебнул похлёбки отец. Он сидел напротив меня за столом.
– Полицейский приходил как то.
– Откуда ты знаешь? Да и прошло уже времени, вспомнил тоже.
– В окно увидел его, как он уезжал. Все забывал спросить.
– Ты мне не врешь, пацан? Ты поди подслушивал, о чем мы там разговаривали. А? – отец негромко стукнул ручкой ложки по столу, а потом оскалил зубы, но не злобно.
– Я же говорю, видел в окно. Ты же не любишь гостей, как бы я услышал вас с улицы.
– Выкрутился, ага. Ладно. С трудом верится. Ешь давай.
– Что он хотел то?
– Да чего ты пристал, как пьяный до радио? Когда это было то, говорю? Месяц прошел. – Отец дохлебал суп и уже пил чай, было странно, что не виски. Хотя неудивительно, если алкоголь он плеснул и в чай. – Сказал, что труп нашли девчонки какой-то в лесу.
– Да ну! – попытался выдавить удивление я.
– Убита. Все что мне известно.
– Интересно, сколько ей было?
– Доел? Тогда марш спать. Я сам дрова скидаю. Сегодня я добрый, пацан. – проигнорировал он меня, так и не ответив.
– Спасибо, все вкусно было.
– Завтра тяжелый день, ложись иди.
– Хорошо.
И он задул свечи, кроме одной, поджег ей керосиновую лампу и ушел на улицу. Дверь скрипнула, а я уже поднимался наверх в сторону постели.
* * * *
Я проснулся среди ночи от того, что отец на кого – то кричал. Я потер глаза и в пижаме, не одеваясь, прокрался к лестнице. Отец разговаривал сам с собой, опять напился до чертиков.
– Я сказал тебе, что пора менять, – возмущался он глядя на входную дверь. Рядом с его креслом стояла пустая бутылка. В руке он держал еще одну, наполовину наполненную пойлом.
– Да черт тебя дери, мамаша! Вчерашний вечер был сказочный, – отец глянул на бутылку, будто собеседник находился в ней. Потом опять на дверь, где никого не было.
Я вернулся в постель. В таком состоянии лучше не привлекать его внимания, не дай бог оказаться опять в чулане.
Я всегда хотел дать ему отпор. Он уже не так молод, как раньше, и силы, потихоньку забирала у него выпивка и табак, который он смолил из трубки, когда тот имелся. В этом месяце в городе задержали какие – то там поставки, поэтому отец был без табака уже какое-то время.
Я боялся, что если его ударю, или хотя бы просто отмахнусь, то он меня убьёт. Изобьёт до смерти, пока кровь не хлынет у меня изо рта. Только не такую смерть я себе представлял, если умирать, то быстро, не терпя боль
