Никола, настоящей барыней.
Сначала она стеснялась своего положения, особенно, когда немолодые прихожане и прихожанки обращались к ней с поклоном и называли ее не иначе, как матушкой. А дома, чтобы не указывать, что делать прислужнице Авдотье, которая была немногим младше Анны, Нюся поначалу хваталась за всякую работу сама. Но очень скоро привыкла и к этому, и ко многому другому.
С мужем Нюсе повезло. Был он человеком мягким и покладистым. Любил ее несказанно, баловал, ни в чем отказать не мог. Потому и жилось ей спокойно и сладко. Нюся, хоть и не испытывала к Андрею Нилычу особой любви, отвечала ему благодарностью за его заботу и за то, что одарил ее новой доселе неизведанной жизнью. Так и жили супруги в уважении и доверии. Даже дома обращались друг к другу уважительно на Вы. Нюся звала батюшку либо по имени отчеству, либо просто батюшка. Он тоже ласково величал ее матушкой. И лишь когда бывал чем-то недоволен, звал непривычно и официально Людмилой Петровной. Людмила – было ее настоящее имя, которым нарекли ее при крещении, но все уже давно про него забыли. Когда она была маленькая, ее спрашивали, как ее зовут, и она, еще не выговаривая букву «Л», отвечала «Нюся». Так и повелось, сначала в шутку, а потом, привыкнув, все так и звали Нюсей.
Жила теперь Нюся в достатке и невиданном почитании, но, как оказалось, совсем не о такой жизни она мечтала, когда выходила замуж. Хоть архиерей на беседе и предупреждал ее, что от многих мирских соблазнов придется отказаться, но тогда не думалось, что жить придется чуть ли не затворницей. Не представляла, что так трудно будет отказаться от привычного уклада жизни. Мечтала Нюся, что заживет городской культурной жизнью: будет ходить в театры, в кинематограф, про который знала только понаслышке. А получалось, что у нее теперь одна дорожка – в храм: помогать прислужницам, да псалмы в хоре петь. Даже на рынок и в магазины Нюся ходила только с прислугой. И одеваться приходилось почти по-монашески. Чтобы юбка до полу, чтобы голова всегда гладко причесана и покрыта косынкой, чтобы руки и грудь закрыты. Иногда у нее даже закрадывались крамольные мысли: «Неужели вся моя жизнь так и пройдет, как в монастыре? Зачем же он мне такие дорогие украшения дарил, если знал, что носить мне их не придется? Заманивал, разве?». Нюся старалась гнать от себя эти тоскливые мысли, уговаривала себя, что все же такая жизнь лучше, чем жить простой хуторянкой.
Но сидеть без дела Нюся не привыкла. Пообвыкнув с полгодика, из газет она узнала про курсы французской кухни. С разрешения батюшки стала посещать их. Это были не просто кулинарные курсы. Попутно там обучали и правилам хорошего тона, культурным манерам. Там же, на этих курсах у Нюси завелись новые знакомства с городскими барышнями и дамами. Люди это были все достойные, культурные, с положением, не последние в Екатеринодаре.
Постепенно однообразная рутинная жизнь начинала обрастать своими устоями, семейными обычаями. Большой радостью было, когда в гости к ним наведывался дядя Николай с домочадцами, или они с Андреем Нилычем ходили к ним. Но это бывало не так часто, как хотелось бы Нюсе. В основном по престольным праздникам. Но самой большой радостью для Нюси стали
