и зарисовывал. Утром он так и заснул, уткнувшись носом в бумагу. Кикимора уложила его под одеяло и погладила по голове.
– Слушай, а звать-то тебя как? – спросила она через несколько дней.
– Лёша.
– Угадали! – захлопала в ладоши Мара. Леш или Лёша смотрел на нее озадаченно. Он как раз выкапывал под ее руководством кривой корешок.
– У меня к тебе купеческое предложение, – посерьёзнела лесная дама. – Хочешь вторым травником к нам пойти? Я на два леса разрываюсь, а ты парень толковый, быстро разберёшься. Сложно будет, не совру. Но и прибыток хороший. Зайцы тебе будут огород обхаживать, лесовики дрова колоть, Горыныч отвезёт куда надо, мавки воду натаскают…
Леш не стал дослушивать, а просто расцеловал Мару и крепко обнял.
Алексей Буцайло
Утка в зайце
Черная цитадель Кощея Бессмертного нависла над Иваном, как злой рок. Царевич поправил остроконечный шлем, отцепил от седла Сивки-бурки щит, выхватил из ножен меч-кладенец. Прокашлялся на всякий случай и заорал во всю мощь богатырских легких:
– Кощееей! Кощееееей! Выходи на битву, бесовское отродье!
Иван был уверен, что злодей сразу же откликнется на зов и бросит на него своих подручных, с которыми придется вступить в неравный, но победный бой. Он уже представлял, как враги валятся от богатырской руки налево и направо, подобно скошенным снопам. Но цитадель молчала…
Царевич покричал еще немного, по-прежнему без ответа. Он собрался было уже обидеться, но тут ворота скрипнули и приоткрылись. Иван принял боевую позу, готовясь рубить супостатов, но представшее зрелище было столь неожиданным, что богатырь от удивления опустил оружие.
От ворот, аккуратно перешагивая через лужи, шел Сам – Кощей Бессмертный, злодей, эксплуататор и похититель Василисы. Только вот одет он был как-то очень странно, ну совершенно неподходяще для смертельной битвы. Вместо доспехов Кощей кутался в махровый халат, не скрывающий тощих лодыжек. В руках вместо меча нес кофейник и две белоснежные фарфоровые чашки.
– Ваня, ты чего разорался? – Кощей посмотрел на богатыря исподлобья. – Всех же перебудил!
– В каком это смысле перебудил? – опешил Иван Царевич. – Обед уже скоро.
– Это ты, деревня, привык вставать с петухами, – супостат опустился на один пенек, на другой поставил кофейник и чашки. – А мы люди интеллигентные, спать легли, когда уже светало. Ты чего хотел-то, голосистый?
– Так, это… – Иван пришел в себя от удивления и вновь принял воинственную позу. – А ну выходи на бой, басурман проклятый!
– Ага, конечно! – злодей и эксплуататор разлил по чашкам темно-коричневую жидкость, из одной с удовольствием отхлебнул. – Ты, небось, уже иглу с моей смертью из утки достал и готов сломать ее в нужный момент, чтобы я тут же лапти и склеил?
– Ну, в общем… – Ивану почему-то стало немного неудобно. – Да, достал.
– Ваня, –
