style="font-size:15px;"> – Подполковник полиции Фомин.
Щелкнула защелка, и его впустили. Перед ним стояла вся зареванная молодая женщина. Руки ее судорожно тряслись.
– Что еще вам нужно?
– Разрешите войти. Извините меня, что вынужден тревожить в столь неурочное время, но мне обязательно нужно с вами поговорить.
– Проходите.
Она повернулась и пошла той же шаркающей походкой. Где-то в глубине квартиры послышался детский плач.
– Извините.
Она сходила и тут же вернулась с малюткой на руках. Он, почувствовав материнские руки, успокоился.
– Присаживайтесь, – пригласила она. Прижав к груди дитя, добавила. – Мне бесконечно жаль папулю, но… Я не знаю, что бы я стала делать, если бы еще и мое дитя загубили. Слава Богу, что хоть его оставили в живых, изверги!
– Видите ли, Елена Матвеевна, дитя не являлось помехой для убийцы. У него, скорее всего, была совершенно определенная цель – убрать вашего отца.
– Кому он мог помешать? Он такой добрый, общительный и ласковый… был. Кому угодно готов был прийти на помощь.
– Возможно, именно это и сгубило его.
– Вы что-то знаете?.. Вы что хотите этим сказать?
– Простите, Елена Матвеевна, но я пока абсолютно ничего не знаю. Есть лишь предположения, но и только. А о них говорить рано, очень рано. – Фомин помолчал. – Скажите, когда вы вчера вечером уходили, отец вам ничего не говорил?
– Нет. Ничего такого, что бы могло представлять для вас интерес.
– Он вам не говорил, что к нему должны прийти гости или гость?
– Ничего такого не намечалось.
– Я потому спрашиваю, что он дверь открыл сам, не поинтересовавшись, кто там. Так не бывает, когда приходит незнакомый и неожиданный визитер. Иначе говоря, он либо знал хорошо пришедшего, либо ждал кого-то и потому без опасения открыл ту, первую дверь.
– Не могу и представить, кого он мог ждать. Постойте-постойте… Одну минуту… Я, кажется, вспоминаю… Когда мы стали собираться к приятелям, то он сказал такую фразу: «А я хотел ненадолго сходить в одно место». Ну, да, я еще ему сказала в шутку: «Сходишь завтра. Твое „место“ никуда не денется».
– А он что?
– Согласился сразу и добавил: «Я позвоню». Это дите для него – свет в окошке, и ради него он готов был отказаться от чего угодно. Мы этим, конечно, почем зря пользовались.
– С какого телефона он мог позвонить?
– Да, с нашего. Вон, в комнате стоит аппарат.
– Он при вас звонил?
– Нет. При нас он никуда не звонил.
– Понятно. А скажите, когда вы пользуетесь телефоном, вы ничего не замечали странного в его работе?
Женщина непонимающе смотрела на него.
– Ну, там посторонние шумы, или плохая временами слышимость, или чужие голоса. Так обычно бывает, когда на линию садится «жучок», то есть подпольный абонент, который и мог случайно или намеренно подслушать
