с бархатными глазами говорил на каком-то, похожим на индийский (огни, анахата, шушасана – доносилось до учительницы), языке с девушкой за соседней партой. И только многодетная чернокожая красавица со смешливыми, ироничными глазами пыталась докричаться на чистом английском до девочки, которая почти лежала на последней парте. Девочка была чем-то на неё похожа: такие же деликатные и правильные черты лица и печально-ироничный взгляд не детских глаз.
Тина не очень представляла, что ей делать. Но знала точно, чего делать было нельзя. Она даже чувствовала, что и миссис Вия, директриса, очень бы не хотела, чтобы она это делала: обращать хоть толику своего учительского внимания на шутовскую группу в костюмах и заигрывать с ними.
Тина поздоровалась и написала тему урока: «Послевоенный мир: опять война? История в лицах: Судан».
– Как Вас зовут? – обратилась учительница к девушке на первой парте.
– Сиша
– Вы давно живёте в США?
– Два года.
– Вы сказали, что родились, жили, а потом бежали из Судана. Так?
– Да.
Миссис Ти повесила на стену большую карту мира, показала, где находится Судан и коротко о нём рассказала. Потом дала слово Сише.
– Прочного мира в Судане мы никогда не знали. Потому что в стране живут самые разные племена, и каждое считает себя главным.
– А на каком языке люди говорят?
– На разных. Одни на Динка. Другие на Нуаре. А я с детства ещё на английском и арабском говорила.
– Ты, наверное, была из очень богатой семьи. Иначе, как бы ты три языка выучила?
– Мой папа был известным политиком в нашей округе. Он закончил два университета. А мама медсестрой. Папа был христианином, а мама – мусульманкой, родом из Египта. Это она меня арабскому языку научила.
– А что же с твоей семьёй потом случилось? – спросила одна из принцесс.
– Началась гражданская война. Папу забрали в Армию. Потом разорили наш дом. И мы ушли на Юг, к папиному брату.
– А сколько вас было?
– Трое. Мама, моя сестра и я.
– Тебе сколько лет было?
– Мне – двенадцать, сестре – восемнадцать.
– Дядю-то хоть нашли?
– Да. И он нас принял, как родных. Через неделю мама взяла нас за руки, и мы пошли к дороге, по которой пришли в город. Она остановилась, обняла нас и сказала:
– Больше вас я люблю только вашего отца. А он в беде. Я должна быть с ним. О вас позаботятся. А отец совсем один.
Она так плакала, когда всё это говорила, что мы и слов-то разобрать не могли. И она ушла. Больше мы её не видели.
– Вам нормально жилось у дяди?
– Хорошо жилось. И всего хватало. Но через три месяца война и в его дом пришла. И нам опять пришлось бежать. Мы шли днём, а ночью прятались в кустах. Питались фруктами, ягодами, съедобными растениями. Однажды
