процедура усыновления, но она не решалась заговорить с ним на эту тему. Впервые супруги страдали поодиночке, сносили все испытания тихо, терпеливо, но никак не поддерживая один одного. Иван без объяснения причин отпрашивался с работы, бежал в поликлинику вместе с Арникой к узким специалистам, простаивал рядом с ней в очередях, сдавал анализы и молчал. Молчал он и на работе, так и не решившись рассказать коллегам о том, что готовится стать усыновителем. Арника тоже молчала. Муж хотел, чтобы она повзрослела, и она решила оставить свой звонкий щебет в прошлом. Все мысли были только о Даниэллочке. Арника сама себя не узнавала. Неужели она вообще была готова к таким жертвам? Но больше всего беспокоил Рикки. Он чувствовал, понимал, что в семье скоро появится новый член, и потому начал преследовать Арнику повсюду. Где бы она ни находилась, желтоватые глаза Рикки следи за ней. И когда Арника не выдерживала пытливого взгляда, она бранила Рикки. Тот щелкал зубами и выходил из комнаты. А потом снова возвращался и снова упрекал ее взглядом. Однажды Арника не совладала с собой и шлепнула Рикки по спине. Он обиделся надолго и почти целую неделю игнорировал ее. Арника страдала. Заслужить былое доверие волка было не так-то просто. Еще масла в огонь подливал и муж. Однажды он пришел с работы и заявил:
– Арника, я долго думал и решил, если мы заберем девочку с ушками, Рикки в доме не место! Пускай сейчас на дворе поздняя осень, но я буду строить вольер!
– Что? – испугалась Арника. – Какой вольер, ты с ума сошел? Он погибнет в нем. Так нельзя! Ты знаешь, что Рикки запросто подкопается, чтобы сбежать…
– Ничего, я все забетонирую!
– Иван, нельзя, Рикки все чувствует, он слишком ранимый. Если убежит в лес – погибнет, понимаешь?! Мы же его сделали совсем домашним! Как ты себе все представляешь, не это ли предательство?
– А о чем ты думала, Арника, когда начинала процедуру усыновления?
– Думала о сиротах! Рикки зачем трогать?
– Затем, что придется выбирать или ребенок или Рикки, поняла?!
– Не изводи меня, я не могу выбирать! – плакала Арника.
– А придется!
– Прекрати! – кричала через слезы Арника и задыхалась, чувствуя, как былой спазм в горле возвращается. (Только случись сейчас очередной приступ, принесет ли волк снова воды, или он никогда ее больше не простит и пожелает смерти?) – Рикки не будет жить в вольере и все тут, я не предам его!
– Только не забудь об этом Людмиле Сергеевне сообщить! – ранил жену каждым новым словом Иван.
– О, Боже! Да пошла она к черту и ты, если хочешь, с ней туда же отправляйся! У нее грудь пятого размела, бока и живот как подушки, не то что у меня, одни кости! Ничего сообщать ей не буду, понял?! Она даже не спросила, есть ли у нас домашние животные. А раз не спросила, то почему я должна ей об этом рассказывать? Может, ты постараешься в приватной беседе, предашь и меня и Рикки, Людочка
