Отриан присмотрелся к самым чётким следам. Обычные подкованные сапоги. Не носят таких только рыбаки да пастухи.
Три сундука со старыми вещами были перевёрнуты и выпотрошены, а один, поменьше, просто стоял открытым. Рядом лежал сломанный замок. Отриан заглянул внутрь, но нашёл только ворох бумаг и старых писем от учеников. Тщательно перебрал всё, но ничего интересного не обнаружил.
– Дурак, – обругал он себя, – если что-то и было, то это как раз и забрали.
И тут он, наконец, заметил хоть что-то. Чуть в стороне от сундука валялся кинжал с переломленным клинком. Похоже, именно им пытались открыть замок. Впрочем, и тут его ждало разочарование. Никаких имен или символов на кинжале выгравировано не было. Обычный охотничий кинжал с костяной рукоятью и резьбой, изображавшей диких зверей. Клинок, когда-то неплохой, был многократно зазубрен.
Спрятав в карман обе половинки кинжала и ещё раз оглядевшись, маг спустился вниз. Теперь предстояло оповестить стражей города и учеников мага. А потом искать. Искать и мстить.
Свеча в руке Отриана почти догорела, а он всё никак не мог заставить себя покинуть дом. Подошёл к давно остывшему очагу, вспоминая, как не раз они сидели с учителем у огня и беседовали. Поставив свечу на пол, маг заглянул в воображаемый огонь и почти услышал голос старца. И вдруг заметил, что последний раз в очаге горели не только поленья. Опустившись на колени, он осветил свечой угли. Огонь явно разжигали не огнивом. Весь очаг изнутри почернел от магической вспышки. Похоже, кто-то спешил. Учитель бы не стал разжигать огонь магией, да ещё заклятием вспышки. Отриан пригляделся к остаткам сожжённой бумаги, так привлекшим его внимание. От неизвестного документа остался только пепел. Нельзя было и надеяться что-то разобрать. Отриан поворошил угли, но сохранившихся частей не обнаружил.
– Проклятие Девяти Небес! – прошипел он, в сердцах отшвырнув кочергу. Как ни спешили поджигатели, они всё же постарались замести следы.
И тут маг вспомнил, как сам однажды попытался разжечь очаг вспышкой. Брошенная для растопки солома разлетелась тогда по всей комнате, и Отриан получил от учителя длинный выговор. Маг с новым рвением обыскал сперва всё вокруг дымохода, потом заново переворошил угли и даже заглянул в дымоход. Только там его, наконец, дождалась удача. К саже на стенах дымохода прилипли опалённые по краям обрывки письма. Бережно собрав все три куска, маг зажёг новую свечу и принялся разбирать надписи. Язык оказался не нардольским, а просторским, но для Отриана и этот язык был почти родным, ведь Тал стоял на границе между двумя государствами. На одном клочке оказались лишь окончания, по которым маг так и не смог опознать слова. На другом отчётливо читалось слово «отрёкшийся» и в следующей строчке «пожалеешь». На последнем клочке скорее угадывалось, чем читалось «именем Ордена». И в почти не тронутом пламенем углу чернела то ли подпись, то ли руна…
– Я ведь такую уже видел! – вспомнил юноша. Руна была эльфийской. Заглавной в
