Когда ни выйдешь, днем или ночью, тут же встретишь знакомых. Вы с Пятницей в семь утра явили себя на Бронную: «У тебя всё схвачено, в твоем магазине уже в восемь вино дадут, а Полечке всё равно пора в школу».
Надо сказать, Полину ты очень любил. Подолгу внимательно говорил с ней. Песни же твои она пела с детства, свою училку по музыке обучала им. Помню Крым, Алушту: солнечное Рыбачье. Ты там работал пляжным фотографом. Ну, стало быть, большая кодла около тебя, московско-питерская: Леня Чачко, Петя Беляков, Енот, Ярмолинский, Марина Резницкая, Полинка и я. Ты Полинке на пляже часто давал деньги.
– Откуда у тебя?
– Хвостик дал.
Безумные поездки в горы, костры, ночи на пляже. Вино. Песни. Пели все, хором. Но… запевала был ты. Помнишь, как радовались рожденью Анечки? И как мы, свиньи, раздолбай, не пошли встречать Алиску с дочкой из роддома. Питерские твои тогда приехали: помню, был Лева Лосев – сильное впечатление. Кстати, вы – питерские – не матерились, говорили точнее, суше, любили классику. Откуда ты такой взялся: певучий, музыкальный, всенародный? Уже считалось, что мы «авангард», «андеграунд». Не знаю, как «under», но на полу спали все, рядами: на Бронной, на Мерзляковском, у Лошади на Уральской.
Про наркотики не буду… Это наше «внутреннее дело». Да, Хвост? Почему-то шлялись по посольствам, особенно по Венесуэльскому: Бурелли помнишь? Но его быстро выслали. Ты был желанным гостем в «салонах»: у Аиды Хмелёвой, Ники Щербаковой, Люды Кузнецовой, Рубинки. И везде пел. Московская обыденная жизнь: дети, радости, тревоги, болезни, выздоровления, безденежье… Вдруг откуда-то много денег. Квартиру в Беляеве помнишь? Там поставили палатку туристическую посреди комнаты, в ней пили, вели серьезные разговоры. Мы с тобой: о душе, о смерти, о Боге. Ты говорил: «Я твое душераздирание уважаю, но у меня всё не так – мягче, отстранённее». Я на тебя не заглядывалась, я на тебя задумывалась.
1977 год. Твой отъезд, много проводов, и огромные у Сапгиров на Щепкина. Новости, слухи из Парижа. Твой журнал. Твое творчество. Твои болезни. Твои песни. Москва 1995 год. Твой приезд. Большая радость. Большой сбор у Алиски на Ленинградке. Те же песни. Не разочарование, но горечь: как мы постарели, взрослые дети, у меня двое внуков, болезни. Но, наши ночные разговоры: Бог, душа, любовь, смерть… Стали мы мудрыми? He-а, нет и нет! Твои приезды, концерты, Пасха у Алиски 2004 года. У тебя двое внуков, у меня уже пятеро. Мы сидим, обнявшись, на диване в гостиной у Алиски, улыбаемся друг другу. И… 1 декабря 2004 года. Ужас. Горе. Смерть… Я-то, Хвост, «с отвращением читаю жизнь мою», но тебя вспоминаю легко, светло и радостно. У тебя здесь Алиска, совершенно чудесная Анечка, внук Алексей, внук Петр, внучка Инночка. Светлая тебе память, Алеша Хвостенко!
Ксения Муратова
Историк искусств, профессор.
Живет в Париже.
«Я есмь драгоценная грязь».
Я
