человек, ибо более на них, наверное, не поместится, – и вопросительно глянул на воеводу, а тот утвердительно кивнул головой, – то получается отряд из тридцати человек. Думаю, что этого будет вполне достаточно. Ведь, чай, не такое же у лесных ненцев большое племя? – он снова вопросительно посмотрел на воеводу.
– Людишки, что побывали на Турухане, не говорили об их великом множестве. Однако, как ни крути, отряд менее тридцати человек никак не получается, – вздохнул тот. – Да еще ведь надо присовокупить проводника и толмача[30] из местных ненцев.
– Это так, – подтвердил Афанасий. – Однако надобно было бы прихватить с собой еще и товаров на обмен с инородцами на мягкую рухлядь хотя бы на первое время, да пропитания для отряда почитай что на год. Так что непременно нужен будет еще, хотя бы один, и четвертый дощаник. И не менее того.
Воевода чуть ли не с тоской посмотрел на него:
– Да где же я его тебе возьму, дорогой ты мой человек? Ведь ежели строить еще один дощаник на плотбище, то уйдет еще целый месяц, а лето-то у нас ох какое короткое. И как мне прикажешь быть?
Афанасий задумался, а затем неуверенно посмотрел на воеводу:
– Может быть, попросить у тобольского воеводы прислать еще одного уставщика да корабельных мастеровых некоторое число? Ведь если поход на Турухан удастся, то все равно потребуются для перевоза мягкой рухляди еще многие дощаники…
«А десятник-то мужик с головой, – удовлетворенно подумал воевода. – Думает не только о дне сегодняшнем, но печется и о днях будущих. А ведь с таким подходом можно смело просить Троекурова о помощи. Ведь если поход десятника увенчается успехом, в чем я ничуть и не сомневаюсь, то прибыток государевой казне будет немалым. А плотбища, как известно, ведь есть не только же в Тобольске».
– Мыслишь правильно, Афанасий. Пожалуй, отпишу об этом Роману Федоровичу. Думаю, он не откажет в помощи.
Тот облегченно откинулся на спинку стула.
– Теперь об инородцах, – продолжил воевода, считая вопрос о численности отряда решенным. – Как говорили те люди, которые побывали на Турухане, лесные ненцы, или самоеды, как они именуют себя, так же, как и местные, или тундровые, живущие по реке Таз, относились к ним дружелюбно. А посему, пройдя реку Турухан до ее впадения в Енисей, большую, как и Обь, сибирскую реку, поставишь там Туруханское зимовье. Оно-то и будет пунктом сбора ясака. А кроме того, и опорным пунктом для дальнейшего продвижения русских в Сибирь, уже за Енисей.
Глаза Афанасия, внимательно слушавшего воеводу, засветились радостью. Ведь он же как раз и мечтал об этом.
– А ты, Афанасий, станешь не только начальником отряда, но и приказчиком этого зимовья. Подготовить же грамоту о твоих полномочиях я распоряжусь.
Тот же с тревогой в голосе все же спросил:
– А ежели инородцы откажутся добровольно перейти под руку нашего государя и окажут сопротивление этому?
Воевода усмехнулся:
– Тогда
Толмач – переводчик.
