больше никаких кадеточек. Все! Погуляла и страшно разочаровалась я в них. Думала, что они соколы, орлы, а они просто павлины, пугала огородные и еще не мужики они. Поняла!
Вскинула взгляд на Ингу и вижу, что она смотрит на меня в недоумении и не может ничего понять. Соображает. Ну, я подожду, подожду… У нас ведь еще ночь впереди, может, и дойдет до нее со временем.
– Так! – тянет она значительно. – Это почему же они и не мужики? Что, ты же уже пробовала? С Вовкой?
– Что ты заладила? С Вовкой, с Вовкой! С морковкой, вот с кем! Я скорее с ней буду, чем с ними, с твоими Вовками да кадетами вообще. Ты что? Не слышишь, что я тебе говорю? Я с кадетами ни до, ни после и впредь не буду и не желаю! Что тут непонятного? Я их просто презираю! Я около них даже находиться рядом не хочу. Они для меня вроде бы, как не настоящие вроде как солдатики оловянные. Куда им сказали и куда послали, туда они и пойдут! И потом. Они все безропотно, все унижения и все оскорбления, все терпят. И за меня не заступились! Поняла? Их унижают, оскорбляют, а они тупо молчат, как бараны! А если я рядом, то и меня унизят вместе с ними.
А я не желаю, я не хочу так, не позволю! Это тебе, понятно!
– Ничего не понятно. Что-то произошло? Что-то, чего я не знаю. А ну, рассказывай. По порядку и сначала.
Но сначала я попросила ее, чтобы мы с ней легли, как это было у нас раньше. И договорились, что уляжемся и будем потихонечку говорить, потому как мама все может услышать. А я маме ничего о том, что со мной приключилось, не рассказывала. Не надо ее волновать лишний раз, и пусть она всего не знает.
Я Инге все о том, что со мной и с Володькой произошло в ДОФ, рассказала. Мы с ней еще посмеялись над этой притчей о бирке. После того у нас с ней в отношениях потеплело…
Ну а сейчас я лежала и продолжала болтать с Ингой.
Я ее обняла и нежно, как в нашем далеком детстве, глажу ей волосики, плечики. Все так, как делал нам папа, а затем пыталась делать мама.
Признание сестры
– Ты знаешь? – неожиданно начинает она. – Я ведь сразу в него влюбилась, – начинает мне рассказывать Инга о своем любовнике. – Я никогда еще не встречала в своей жизни такого мужчину. А голос его, а глаза? А умница какой? Что там говорить! Все, как напрямую от Бога.
Я же перешла и училась на операционную сестру. Сдала экзамены и стажировалась. Я впервые его как увидела, так у меня речь и все движения словно затормозились.
Мне надо работать, а я стою и его голосом наслаждаюсь, глаза его ловлю и улыбаюсь.
Меня вытолкали вон из операционной, а я как дура сижу и радуюсь, мне смешно. Прямо как помешалась! Села и улыбаюсь. А вокруг меня. Что? Что с тобой? Суют нашатырь, даже вкололи что-то. И я поплыла себе. Лежу вроде бы как сплю.
А тут надо мной его лицо и голос его. Он спрашивает, а я ничего не понимаю. Смотрю ему в глаза и только улыбаюсь! И он надо мной наклонился, взял мою руку, в глаза как взглянул. Я все! Улетаю и все куда-то. И шепчу ему. А он ко мне нагнулся, пахнет
