что? Ах, да ты уже спишь?
Вот и порассуждала… Выходит, я для самой себя все говорила это. Но это же хорошо! Мозги промыло и сердце очистилось. А вот то, что мы бываем такие, так это уж, точно! По крайней мере, я такая! А вот какие вы, не берусь судить. О том решайте сами…
Глава вторая
Мой мальчик
Что же ты хочешь, Принцесса?
Вода проложила небольшое каменистое ложе в отроге горной вершины, к которой мы уже целый час поднимаемся по камням и бредем по еле приметной тропе. Вода, чистая и звенящая, перекатываясь по белым от известковых отложений камням, шумит и весело сбегает вниз по этой небольшой и безымянной горной долине.
Мальчики наши в отпуске, я на каникулах, Инна отпросилась, как-то подменялась на своих дежурствах по госпиталю. Потом мы собрались и ушли в поход, в горы.
Наконец-то я слышу от Володьки, – привал.
Мне с непривычки тяжело дается этот переход по маршруту. А может оттого, что накануне мы с Жоркой все никак не могли уснуть и целовались в палатке нежно, долго почти всю ночь напролет. С нами в одной палатке была Амадо. Так ее звали почему-то. Эту болезненную на вид и худенькую девочку, почти мальчика по своему строению и физическому развитию. Ее навязала нам сменщица Инги, иначе, сказала я не смогу подменить, потому она с нами. Амадо младше и в нашей палатке, Вот так и разместились и уже вторую ночь проводили в одной палатке. Мы так увлеклись, что совсем забыли о нашей соседке, а потом вдруг я слышу ее сонный и недовольный, немного писклявый детский голосок.
– Ну, сколько же можно? Дайте же мне поспать, наконец!
Ночь. Палатка. Что-то шепчет, переливает горный ручей. Тишина, и только Володька в соседней палатке негромко и нежно читает стихи ей, моей сестре. Я слушаю, сердце мое замирает и что-то так волнует меня, что я не могу спать и жду того же от моего Жоры, о чем эти стихи. Жора рядом, обнял и лежит, не спит. Нам так хорошо! Потом Володя, и все умолкает…
Мы опять с Жорой целуемся, и все повторяется.
– Господи! Да сколько же можно? – Опять недовольно ворчит и ворочается Амадо. – Вы, или заканчивайте, или вылезайте и не мешайте. Тоже мне, полуночники, влюбленные!
Я прижимаюсь к Жоркиной груди и тихо хихикаю. Чувствую, по колебанию груди, что и он тоже смеется неслышно. А потом тянет меня за собой и лезет к выходу из палатки. Я за ним. А то, как же? Ведь мне без него уже никак нельзя, и нас словно неведомой силой тянет вместе выйти в ночь и под звезды. Вылезли тихо, он ждет, а потом мы тихонечко и на цыпочках отходим…
– Жора! Жорочка! Как хорошо! Боже, а звезд сколько!
Небо усыпано тысячами звезд, и я замираю, мне кажется, что от этого звездного света все как будто словно днем озаряется ими в причудливом свете. Рядом в темноте, за темным обводом палатки тихонечко журчит ручей, а еще
