сказал он.– Хоть ты и считаешь меня легкомысленным, но, тем не менее, наверное, подлым меня не считаешь. Не так?
– О чем ты говоришь, Мушег?, – удивленно прошептала Анаит.
– Мне Агнесса сказала, что у тебя какие-то тяжелые переживания, исходя из того, с каким видом ты подошла к Грише, твои переживания связаны с Кареном. Я не спрашиваю у тебя, что произошло, но и воспользоваться твоей тяжелой ситуацией я также не хочу.
– Ради Бога, прости меня, Мушег, действительно, нехорошо получилось, я по- настоящему потеряла голову.
– И, конечно, не хочешь идти в кино.
– Нет, не хочу.
– Раз так, я провожу тебя домой. – Он внимательно посмотрел на Анаит и, улыбаясь, добавил: – И домой идти тоже не хочешь. Догадался?
– Идти домой тоже не хочу, – тихо сказала Анаит.
– В таком случае, сегодня вечером представь меня своим братом, слугой, сделай меня своим насмешливым шутом или клоуном, в кого хочешь, меня преврати, только бы я мог плестись за тобой по улицам, и даже по окресностям села, столько варемени, пока не успокоится твоя душа, – заметив недовольное лицо Анаит, Мушег немедленно добавил: – Будь добра и любезна, не отказывай мне, потому что в таком состоянии я все равно тебя одну никуда не отпущу. Пошли.
Медленно шагая, они стали отдаляться от клуба, куда торопились молодые девушки, парни, женщины, мужчины. Они все оборачивались и с интересом смотрели вслед Мушегу и Анаит. Им было в чем сомневаться: до начала кинофильма оставалось не более пяти минут, а эти двое шли в сторону, противоположную от клуба. Проходя по площади перед клубом, выложенной щебёнкой, лицом к лицу встретились с двумя женщинами. Одна из них с таким явным пренебрежением и издевкой посмотрела на Анаит и Мушега, что Анаит демонстративно отвернулась. А Мушег, непринужденно улыбаясь, сказал:
– Терпи, коль мужчина…
Эта женщина была матерью Карена… Немного прогулявшись по темным и безлюдным улицам села, они завернули в сторону ущелья, дойдя до большого плоского валуна, нависшего над ущельем, сели на него рядышком. Внизу, в бездонном ущелье тихо журчала речка, бегущая с гор. Речка эта текла между замшелых камней, мимо покинутого чуть ниже родника. Разрывая небо, ввысь поднималось буковое дерево, речка протекала мимо этого белёсого дерева, на котором были высечены имена ее и Карена… Но, нет, Анаит хотела далеко отогнать от себя эти мысли, сегодня она не хочет ничего вспоминаить, она хочет забыть все то, что связано с Кареном.
– Как хорошо, что мы пришли сюда, – неожиданно тихо сказала Анаит, казалось, боясь нарушить трепетную тишину ночи. – И как хорошо ты сделал, что порвал билеты. Не представляю, как бы сидела в душном зале.
– Тебе не холодно? – спросил Мушег.
– Нет, я себя чувствую хорошо, я сейчас себя чувствую очень хорошо, спасибо. Сегодня с раннего утра меня взяла какая-то дрожь, я мерзла, а сейчас мне не холодно. Как здесь великолепно! Мушег, ты знаешь,
