бежала, чего-то ждала, ей казалось, ещё миг, и что-то очень важное для неё произойдёт в этой жизни, и всё изменится, и она будет счастлива. Заботы и суета, работа и подрастающий сын, многое волновало её, но родители в этом перечне были далеко не на первом месте. И лишь когда кто-то из них заболевал, Наташа словно просыпалась, волновалась, металась по аптекам, больницам, и возвращалась к самой себе, той, настоящей, любящей дочери.
С отцом и матерью, вдруг ставших в конце жизненного пути старательными посетителями воскресных Литургий, согласилась, неожиданно для себя, ходить на церковные службы. Приход к Богу преобразил всю семью. Молитвенное настроение, воздыхания ко Господу, говение по средам и пятницам, держание согласно церковному уставу многодневных постов, чтение Евангелия, Псалтири, духовной литературы, слушание духовных песнопений – всё это стало для каждого из троих ошеломляющим изменением привычных основ жизни. Они с жадностью потянулись к духовному преображению, и это напоминало ощущения путников в пустыне, обнаруживших после длительных мытарств воду. Возникшее за последние годы отчуждение между дочерью и родителями растаяло. Втроём делали вылазки к морю, совершали перед сном совместные прогулки по парковым аллеям. Она больше не замыкалась в себе и рассказывала родителям истории из жизни учеников, описывала, как прошёл очередной день, где была, что видела и слышала. Родители ждали её к ужину и старались без дочери за стол не садиться. И уже вскоре после кончины отца взяла себе за правило целовать маму перед тем, как выйти из дома. И хотя срывы ещё бывали (как эта, не дающая покоя, история с ходунками), ничем не оправданное раздражение на мать нет-нет, да и снова возникало, но теперь победить себя оказывалось легче.
Последнюю неделю жизни матери Наташа пребывала рядом с ней в реанимационном отделении кардиологии. Это были драгоценные часы самого близкого единения с матерью за всю их земную жизнь. На свои попытки просить прощение Наташа встречала материнское ворчание, мол, не говори глупости. Ведь всё у нас с тобой нормально.
– Мамульчик, случалось, я на тебя кричала, я себя так плохо вела, ты не обижайся, ладно, – Наташа не могла выразить этими грубыми, холодными словами то горячее, то всеохватывающее внутреннее чувство раскаяния, каким ежеминутно пылала её душа. Ей особо хотелось сказать о том постыдном случае с ходунками, но язык даже не мог выговорить, настолько тяжело было это вспоминать. Но в глазах матери она видела такую любовь, что слова замирали на губах и она просто стояла на коленях рядом, прижавшись лицом к маминой ладони.
За сутки до кончины мама попросила привезти священника и причаститься. После Причастия она словно ожила, голос её окреп, и врачи стали надеяться на поворот к лучшему. Она сказала Наташе:
– А ведь благодаря тебе мы с твоим папой пришли к Богу.
– Как это? – удивилась Наташа. – Я ведь к Богу пришла лишь благодаря вам.
Мама объяснила:
– Мы
