наблюдали за ней от соседней стойки. Сладости уже валились из корзины, а она сгребала их и сгребала, точно ждала, когда её остановят.
– Пой, как будто никто тебя не слышит, танцуй, как будто никто тебя не видит – так, кажется, говорят ваши итальянцы?
Она медленно, с достоинством, подошла к Роману, взглядом вытерла о Германа собственную наглость и поставила корзинку на руки своему молодому человеку.
– Жду на кассе, – проговорила она.
Чёрт меня побери, она проделала это так томно, что я и сам едва не согрешил в собственных мыслях. Ей-богу, как географичка приглашает созревающего школьника во снах на пересдачу!
Парень с корзинкой смотрел ей вслед с обожанием.
– Ромео, – встряхнул его Герман, – ответь мне как архитектор архитектору… Это – кто?
Друзья стояли за стойкой с продуктовыми полками. У Романа в руках была корзинка, у Германа – по бутылочке воды и сока. Не отрывая от девушки глаз, корзинщик ответствовал:
– Это?.. Юрист-международник. Победитель конкурса "Раздави орешек попкой". Мастер кухонных танцев и в будущем, надеюсь, мать моих детей. Я зову её – моя Джульетта. Джульетта Гончаренко. Юлька, по-нашему. Восхитительна, правда?
– Правда. Но не совсем. Что стало с прежней матерью твоих детей, которую ты называл "моя Полли"?
– Пути господни неисповедимы. Один из них завёл нас в болото.
– Болото не яма – можно вылезти, вернуться и мосточки проложить, нет?
Рома пристально посмотрел Герману в глаза:
– Что ты хочешь? Что ты ко мне прицепился? Тебе так нужна Полина? Так бери её и владей – она свободна!
– Ромео, ты нарываешься…
– Если так интересует чужая личная жизнь – значит, пора заняться своей!
Он развернулся, чтобы пойти к кассе, но Гера остановил его, схватив за плечо:
– Да мне по боку твоя личная жизнь! Делай всё, как и с кем хочешь! Но мне нé по боку, что ты втягиваешь меня в своё враньё! А я не хочý участвовать в том, что приносит Полине страдания!
– Пафоса-то сколько, боже ж ты мой. Страдания! – Роман освободился от захвата. – Я ей браслет подарил.
– И даже не сказал, что бросил. Учти, когда она узнает всё сама – я не буду тебя выгораживать.
Теперь уже Гера направился к кассе. Он прошёл мимо Ромки, едва не задев того плечом.
– Тогда и ты учти, – получил он в спину, – что в таком случае мы её потеряем. – Гера остановился, обернулся. – Угу, и её связи тоже. – Гера открыл для ответа рот. – И тендер помашет нам ручкой.
Гера созрел, наконец, ответить что-то явно резкое – и он уже назидательно выдвинул на Романа палец, но его осёк голос Юли:
– Ребятушки, вы скоро?
Спохватившись, что их может услышать та, от которой лучше бы всё это держать в строгой тайне, Гера понизил голос:
– Ты недельку не мог потерпеть? Вот скажи, не мог? Треснула бы твоя "ореховая попка"?!
