я с удовольствием находил Cossyphys tauricus Steven[25]. Ночью мы прибыли к крепости Дербент, где уже заперли большие ворота. Мы должны были ожидать три часа, покуда доложили коменданту, получили ключ, и нас встретили. Дербент есть один из древнейших городов. Он был известен во время Александра Великого и составлял точку опоры бывшей оборонительной стены, которая пересекала поперек Кавказ и имела от места до места свои укрепления. Остатки и развалины ещё видны и теперь. Собственно крепость Дербент состоит из двух параллельных стен, спускающихся с гор в самое море и там связанных поперечной стеной. Город небольшой, дома каменные с плоскими крышами, улицы тесные, неровные, так как горы достигают почти самого моря. Жара здесь ужасная, климат убийственный. Древность города доказывается обширными, на несколько вёрст, кладбищами, которые его окружают. В первый раз, когда я увидел Каспийское море, день был пасмурный, тучи сливались с горизонтом воды, ветер был довольно сильный, и длинные белые волны набегали на песчаные берега, покрытые толстым слоем мёртвых раковин; при всём старании я ничего живого там найти не смог, вероятно, жары лета всё убили. В это время, если не ошибаюсь, в Дербенском гарнизоне находился Александр Бестужев, которого заботливое начальство потешалось наряжать на часы раскалённых солнцем постов и давать ему время складывать свои Кавказские повести. Конечно, Бестужев был солдат, но всё-таки Марлинский.
Дорога в Тимир-Хан-Шуру постепенно поднимается, голая и скалистая. День был мрачный, и вершины Дагестана были не жёлтые, а серые. На другой день мы прибыли в Тимир-Хан-Шуру, где находился отряд, расположенный в палатках на грязной каменистой местности. Два или три домика были заняты начальством. Первый день мне пришлось с казаком, лошадьми и вьюками ночевать в дожде под открытым небом; это было 20 сентября, полная осенняя погода с ветром и прохладой. На другой день я едва добился палатки, мой человек тот час заболел. Вслед за тем и я получил лихорадку. Начальник и большая часть были также больны. Через несколько дней генерал Ланской умер, и отряд отправился разорять Аул Хоцатль, что было совершено скоро. Отряд вернулся назад, была написана великолепная реляция и послана в Тифлис. Дело это было столь же важное, как и разграбление Хоцатля, и офицеры Генерального Штаба были сильно заняты сочинением этой реляции. Экспедиция была окончена, и отряд занялся обстройкою Тимур-Хан-Шуры, которая сделалась штаб-квартирою полка. Я отправился опять в Тифлис, но только другой дорогой кругом через Баку. Все ручейки, впадающие в Каспийское море, [поросли] тамарисковыми кустами выше роста человека, представляя вид весьма однообразный. Проезжая мимо кладбищ Дербентских, я видел, что большая часть сохранившихся памятников состоит из саркофагов, более или менее грубо обделанных, на некоторых сохранились ещё надписи, но, как мне говорили, на языке давно забытом, и потому их ещё не могли прочесть.
Баку более обширен, чем Дербент, но я его осматривать не мог, так как погода была очень дурна. Остатки Ханского
Жук-чернотелка, сем. Tenebrionidae.
