ский. Хотел бы я иметь такого друга…
…До сих пор не верю, что решился на это – после стольких лет встретиться с любовью всей моей жизни. Интересно, как она выглядит? Такая же миниатюрная? Или, может, располнела? Ей сейчас должно быть около пятидесяти. Почему она сразу не бросила трубку, услышав мой голос?..
…Я рад, что вернулся сюда, на юг Франции. Снова купил дом. Очень выгодная была сделка, кстати. Уж торговаться-то я умею. Теперь живу в другой деревне, в соседнем департаменте. Слишком тяжелые воспоминания связаны с прежним местом. С тех пор, как уехал оттуда год назад, ни разу не возвращался. Не могу…
…Год вынужденной жизни в Лондоне меня измотал. Надоел сырой климат. Да еще этот суд – ужасная нервотрепка. Мог ли я подумать, что придется изображать бедного пенсионера? Жить в этой жалкой конуре, которую предоставила социальная служба. И все ради того, чтобы три алчные фурии не добрались до моего капитала. Им всегда нужны были только деньги. Из-за денег они меня предали. И жена, и, что самое печальное, обе дочери. Но теперь этот кошмар позади. Что дальше – кто знает? Увидим. Надо стойко принять последствия…
Кажется, я приехал. Вон тот дом с вывеской. Фасад не слишком ухоженный. Стоп, при чем здесь фасад?! Сейчас я увижу ее! А она увидит меня. Как-то неловко… Я уже немолод и не слишком хорош собой. Что за черт?! Я никогда не был красавцем. Вот звонок. Как начать разговор?..
– Бонжур! Входи, пожалуйста, Эдвард.
Первый день
У порога соседнего дома, буквально в нескольких шагах от Никиты, остановилась пара прилично одетых пенсионеров. Границ личной территории они не нарушали, но откровенно наблюдали за тем, как он достал из дорожной сумки большой ключ и начал возиться с замком.
– Бонжур, мадам, месье! – радостная интонация ему не слишком удалась.
Мужчина и женщина слаженным хором пропели в ответ:
– Бо-онжу-у-р!
Входная дверь была неровная, из толстых дубовых досок, со старинным замком и прорезью для почты в железной оправе. В этот раз Никита впервые отпирал ее самостоятельно – под пристальными взглядами соседей у него это получалось плохо. «Шли бы вы домой, мадам, – раздраженно подумал он. – Вместе с месье».
Ключ неожиданно повернулся. Клацнул замок, по-стариковски заскрипели ржавые петли. Никита кивнул соседям, подхватил чемодан и сделал шаг в прохладную прихожую. Слева за полуоткрытой дверью была кухня. Повинуясь житейской привычке, сюда он и вошел первым делом. Все ставни были закрыты, его встретил полумрак. А еще – удивительный запах. Этот большой дом перед продажей тщательно отмыли. Однако в кухне пахло так вкусно, будто недавно здесь пекли что-то сдобное. Никита бросил вещи у входа и включил свет.
Он сам никогда бы не выбрал эти грубые, темные фасады для шкафов и полок. Мелкую керамическую плитку вместо монолитной столешницы посчитал бы непрактичным решением. И такой неуклюжий стол он бы тоже ни за что не купил. Тем не менее приходилось признать, что ничего более уместного для этого старинного дома нельзя было придумать. Никита присел на край добротного тяжелого стула. Мысли, которые он отгонял от себя, пока был в дороге, налетели и накрыли его с головой.
Он принял решение о покупке этого дома в средневековой французской деревне в одиночку, ни с кем не советуясь. В глазах родных и друзей это был безумный, необъяснимый поступок.
– Что я буду делать в деревне?! – зашлась от негодования жена Ольга. – Давай лучше купим небольшую квартиру на побережье! Пускай дороже, но это будет курорт, развлечения, общество!
Меньше всего Никите хотелось курортной тусовки и ее предсказуемых развлечений.
– Кто тебе сказал, что в деревне скучно? – возражал он. – Это изумительное место!
– Ты шутишь?! – не сдавалась Ольга. – Я там умру со скуки!
Поначалу Никита пытался сломить ее оборону рациональными доводами:
– Вокруг полно термальных источников и СПА-комплексов. Три часа на машине – и вот тебе Средиземное море. До Атлантического побережья – четыре часа. Пиренеи недалеко, там отличные горнолыжные курорты. По времени – как до родительской дачи в праздничную субботу!
Все аргументы разбивались о необъяснимое и совершенно нетипичное для его жены упрямство:
– Ноги моей там не будет!
Юго-запад Франции привлекал Никиту щемяще прекрасными ландшафтами, красивыми деревушками, замками и монастырями, которых хватило бы на целую жизнь, полную приключений. Никита любил путешествовать, а еще он очень любил Францию. Школа с углубленным изучением французского языка сделала его франкофилом. Во всем, что касалось французской истории, кино и литературы, он мог заткнуть за пояс любого. Жена относилась к его увлечению благосклонно. Она сама прекрасно говорила на французском и обожала Лазурный
