кажется, на этот раз Сильвия рассердилась всерьез. – Извините, месье, она такая попрошайка, – это было сказано на французском.
– О, ничего страшного, она очень милая! – ответил мужчина на английском. – Я люблю животных. В Англии у меня было три собаки и несколько кошек – целый зверинец. Но однажды утром я проснулся и сказал себе: «Джон, на пенсии надо жить там, где много солнца». И я переехал во Францию. Вы давно во Франции, мадам? – пожилой джентльмен выказывал явное предпочтение красотке Сильвии. Эмили поглядывала на них и сдержанно улыбалась, поглаживая Тоби.
Никита с восторгом наблюдал за флиртом пенсионеров. Седовласый ухажер разошелся не на шутку: он смеялся, тормошил собак и панибратски называл своих новых знакомых девочками. Никита готов был поспорить, что Джон и пожилые английские леди принадлежали к разным социальным слоям. На родине их пути вряд ли могли пересечься, поэтому снисходительное внимание Эмили и Сильвии особенно льстило простоватому Джону. Из их разговора Никита понял, что англичанки жили в дорогих пансионах для пожилых людей, которых в здешних местах было довольно много. Один раз в месяц дамы встречались, чтобы поболтать. Джон владел собственным домом в маленькой деревушке недалеко от Каора. Двусмысленно подмигнув, он сообщил Сильвии, что совершенно одинок. Дамы переглянулись и тут же попросили счет. Их кавалер попытался продолжить разговор, но быстро понял, что упустил инициативу и вернулся к своему недопитому бокалу.
Никита закончил обедать. Он исподтишка продолжал подглядывать за Джоном. Тот не выглядел расстроенным, хотя пожилые леди спешно и демонстративно покинули ресторан, таща на поводках своих питомцев. «Интересно, как повела бы себя с Джоном каждая из них в отдельности? – подумал Никита. – Его ухаживания были им явно приятны. Возможно, один на один у него было бы больше шансов. Хотя, может быть, он и не искал никаких шансов. Может, просто хотел поболтать и покрасоваться?».
Никита потягивал терпкое каорское вино и любовался его чернильным цветом. Он не взялся бы дать определение послевкусию. То ли фрукты, то ли пряности – откровенно говоря, он не был тонким ценителем. Просто это вино ему нравилось.
История виноградников в регионе Керси насчитывает более двух тысяч лет, и не всегда их судьба была счастливой. Римляне высадили здесь лозу раньше, чем где бы то ни было на территории современной Франции, однако растущее население империи требовало все больше зерна, и со временем площади виноградников стали постепенно сокращаться в пользу пшеницы. Только в III веке нашей эры римский император Пробус принял решение восстановить производство вина в регионе, чем завоевал вечную благодарность виноделов. Во второй половине XIX века огромные площади виноградников во Франции были уничтожены насекомыми-вредителями. Менее чем через столетие, в 1956 году, необычайно морозная зима вновь нанесла урон виноградникам региона Керси, и производство «черного» вина Каора сократилось до минимума. С 1971 года началось постепенное
