Кая, был вполне убедительным.
– Я видела его во сне, – объяснила княжна. – Мне снился замок, сделанный изо льда. И ещё… владыка Арид. Он был куда блистательнее, чем рассказывают. Ах, скорее бы я смогла его увидеть!
Служанка покачала головой. Блистательнее! И слово-то нашла! Ивлин всегда была романтичной – слишком уж романтичной. Она наизусть знала все сказки и баллады, которые привозили в замок бродячие менестрели, и верила глупым хвалебным песням о прекрасном и могучем Ариде, правителе-воине, вот уже три сотни лет сидевшем на троне. И теперь, когда ей предстояло наконец-то увидеть его собственными глазами, княжна была вне себя от восторга.
– Мне не нравится белое платье, – взмолилась Ивлин в десятитысячный раз за завтраком с отцом и матерью. – Я в нём как призрак. Мам, ну позволь мне надеть голубое. Или розовое. Или вообще любое другое, только не этот мешок.
Белое платье и впрямь не слишком-то шло ей, однако это был традиционный цвет для девушек впервые едущих на бал, а княгиня отличалась редкой консервативностью, и переубедить её даже дочери было не под силу.
После завтрака Кая нашла Ивлин сидящей в кресле перед высоким зеркалом. Одна рука её лежала на подлокотнике, пальцем другой руки княжна задумчиво закручивала золотую прядку волос. Она мрачно разглядывала своё отражение. Служанка знала этот взгляд – слишком хорошо.
– Не нужно так переживать, – попробовала увещевать Кая. – Там будет много княжен. Он тебя и не заметит. И белый цвет тоже весьма симпатичен.
Ивлин не ответила, но оторвавшись на секунду от созерцания своего отражения, бросила на служанку снисходительный взгляд, который яснее всяких слов говорил: «Ничего-то ты не понимаешь».
Кая и впрямь не понимала. Куда уж ей. Она подозревала, что ничего хорошего от внимания Арида, которого все так яростно добивались, выйти не могло. Только вот чем подкрепить подобное заявление Кая не знала. Как и все крестьяне, она боялась демонов, и будь её воля, ноги Ивлин не было бы в Чертоге.
Солнце уже начало подбираться к зениту, когда семья Ивлин покинула дворец, расположившись в шести круглых каретах.
Все осколки соединялись сетью широких дорог, артерий, выложенных из гладкого нефрита. Ни одна песчинка не падала на камни, и даже самый жгучий полуденный зной не тревожил путешественников. Однако стоило кому-то – неловкому слуге или рассеянному торговцу – зазеваться и сойти с дороги хоть на полшага, пустыня набрасывалась на него свирепым зверем, раздирая огненными когтями. Как будто гневаясь на жалких букашек, прячущихся за мерзкой водяной магией.
Князь-отец ехал верхом, во главе. Следом за его серебристо-буланым скакуном катила карета княгини, которую она делила со своей толстой фрейлиной, дочерью и Каей. Оставшиеся кареты были нагружены «скромными дарами» Ариду: тканями из овечьей шерсти и сладким вином, впитавшим солнечные лучи.
Путь до Чертога
