И вдруг сегодня утром вы появились передо мной. Пока я звонил в свой офис, я смотрел на даму, покупающую книгу, – он улыбнулся, глядя на знакомую обложку, не разъясняя ей, насколько эта обложка была ему знакома, – и тут я обнаружил, что это вы. Это было просто сумасшествием. Такое случается только в кино. Неделю у меня из головы не выходил ваш образ… как вы сидите на ступеньке и плачете. И вдруг неожиданно вы появляетесь передо мной, и такая же красивая.
На этот раз она улыбнулась в ответ. Он был приятным человеком и казался очень молодым. Чем-то он напомнил ей ее брата, который в пятнадцать лет влюблялся каждую неделю.
– А потом вы снова исчезли, – продолжал Алекс с отчаянием, – я повесил трубку, а вы растворились в воздухе.
Рафаэлла не хотела объяснять ему, что через боковой выход ее провели служебными коридорами прямо к самолету. Но Алекс казался озадаченным.
– Я даже не видел, как вы садились в самолет, – он заговорщически понизил голос, – скажите мне правду, вы волшебница?
Он выглядел совсем как ребенок, и она не смогла сдержать улыбки.
Она смотрела на него смеющимися глазами, больше не сердясь и не испытывая страха. Он был немножко сумасшедшим, немножко слишком молодым и романтически настроенным, и она чувствовала, что он не причинит ей вреда. Он был просто очень милым и откровенным. И на этот раз она с улыбкой кивнула ему:
– Да, я волшебница.
– Ага! Я так и думал. Волшебница. Это потрясающе!
Он откинулся в кресле с довольной улыбкой, и она улыбнулась ему в ответ. Все это забавляло ее. И ничего плохого с ней не могло случиться. В конце концов, они были в самолете. Он был посторонним человеком, и она никогда снова не увидит его. Стюардесса уведет ее практически в ту же минуту, когда самолет коснется посадочной полосы в Нью-Йорке, и она снова будет в безопасности, среди своих близких. Всего лишь один раз было забавно поиграть в эту игру с незнакомцем. И она действительно вспомнила его теперь. Той ночью, когда она в приступе отчаянного одиночества выбежала из дома и села на широкую ступеньку лестницы, спускавшейся к заливу. Она подняла глаза и увидела его. И прежде чем он смог подойти к ней, ускользнула через сад. Размышляя об этом, она заметила, что Алекс снова улыбнулся ей:
– А трудно быть волшебницей?
– Иногда.
Ему показалось, что он услышал в ее словах легкий акцент, но он не был в этом уверен. Убаюканный мирным характером игры, он набрался храбрости спросить ее:
– А вы американская волшебница?
Все еще улыбаясь ему в ответ, она покачала головой:
– Нет.
Хотя она вышла замуж за Джона Генри, Рафаэлла оставалась гражданкой Франции и Испании. Она не видела никакого вреда в том, чтобы рассказать об этом Алексу, который с интересом рассматривал кольца на ее руках. Она понимала, что его интересует, и также понимала, что узнать это нелегко.
Но внезапно
