бой часов.
Часы корят меня за трату слов.
Ты мне не нужен, мальчик, успокойся.
И все ж, когда ты возмужаешь духом,
Твоя жена сорвет прекрасный плод!
Направлен вдаль твой путь.
Что ж, значит, вдаль!
Пусть счастье вечно пребывает с вами.
Для герцога ни слова нет у вас?
Постой!
Что обо мне ты думаешь, признайся?
Что вы не то, чем кажетесь себе.
Тогда и ты иной, чем я считаю.
Вы правы: я совсем не то, что есть.
Так будь похожим на мою мечту!
Что ж, может быть, так было бы и лучше:
Ведь в этот миг я вам кажусь глупцом.
О, как прекрасна на его устах
Презрительная, гордая усмешка!
Скорей убийство можно спрятать в тень,
Чем скрыть любовь: она ясна как день.
Цезарио, клянусь цветеньем роз,
Весной, девичьей честью, правдой слез, —
В душе такая страсть к тебе горит,
Что скрыть ее не в силах ум и стыд.
Прошу, не думай, гордостью томим:
«Зачем любить мне, если я любим?»
Любовь всегда прекрасна и желанна,
Особенно – когда она нежданна.
В моей груди душа всего одна,
И женщине она не отдана,
Как и любовь, что неразрывна с ней:
Клянусь вам в этом чистотой моей.
Прощайте же. Я не явлюсь к вам боле
С мольбою герцога и стоном боли.
Нет, приходи: ты властен, может быть,
Мою любовь к немилому склонить.
Уходят.
Сцена 2
Дом Оливии.
Входят сэр Тоби, сэр Эндрю и Фабиан.
Нет, ей-богу, не останусь здесь больше ни минуты.
Но почему, изверг души моей, почему?
И вправду, сэр Эндрю, объясните нам, почему?
Да потому, черт возьми, что ваша племянница любезничала в саду с этим герцогским прихвостнем, как она никогда не любезничала со мной. Я сам это видел.
Ты мне вот что скажи, старина: видела она тебя в это время?
Не хуже, чем я вижу вас.
Да ведь это лучшее доказательство ее любви к вам.
Что ж, по-вашему, я совсем осел?
Сэр, я берусь доказать это по всем правилам перед судом рассудка и здравого смысла.
А они судили и рядили еще до того, как Ной стал моряком.[37]
Она любезничала на
