в полуспущенных семейных трусах, и стянутых до колен джинсах. Видно дальше длины рук не хватило. Или так и задумал, шалунишка.
Я непроизвольно хихикнул и стал прикидывать, нужен ли мне по жизни такой шикарный компромат? Тут каждый ракурс сам по себе великолепен. Может заказать дюжину кружек с серией обличительных фотографий и послать Моне на день рождения? Или он тогда, алаверды, меня подло заложит?
Да и вообще стоит ли сейчас будить Моню? Тут мой взгляд упал на полированный трельяж с трёхстворчатым зеркалом. Я таких монстров давненько не встречал. Там, среди разбросанных женских вещичек, лежали чистые листы бумаги и авторучка. Я крупными буквами написал на верхнем листе: «Как проснешься, проверь целостность канализации. Ищи меня в ближайшей забегаловке. Не найдёшь – звони». Вначале хотел написать «целостность своей канализации», но решил не усугублять ему горечь пробуждения. Затем свернул лист в трубочку и аккуратно засунул Моне поглубже в трусы. Оценил проделанную работу. Похвалил себя за тонкую двойственность изложенного.
Запоздало пожалел, что сразу не догадался накрутить бумажную трубочку прямо на авторучку – для воссоздания дополненной реальности. Обидно, но теперь я точно ни за какие коврижки к нему в исподнее больше не полезу. Удручённо вздохнул и начал осторожное отступление.
Непреодолимым препятствием сначала показался странный замок с непонятным рычагом как у мясорубки, но я, к своему удивлению, вполне легко с ним справился, а дверь вообще сама из рук вырвалась и мягко захлопнулась.
Но вот затем последовал утомительный спуск по подозрительно вихляющимся ступенькам. Внизу я протиснулся в полуоткрытую дверь и, не удержавшись, боком вывалился под козырёк подъезда. Слегка потанцевал на мокром бетоне, но устоял. Тут же, в отместку за мою удачу, тусклый дневной свет подло ударил по воспалённым глазам. Пришлось осторожно подтянуть козырёк своей мятой шведской кепки пониже к носу, чтобы хоть как-то сохранить шаткое равновесие через глаза в организме.
– Ну и где я?
Голос был всё ещё хрипловат, но звучал почти как родной. Только запах перегара чужероден.
Первый же небольшой шажок вперёд показал, что надо срочно гасить свежим пивом остатки непонятной праздничной еды, иначе местным таджикам асфальт до лета не отмыть.
Тем более, что что-то у меня в желудке что-то уж подозрительно вскипает. Чрезвычайно ядовитое. Булькает как в котелке у ведьмы. Не добрые руки эти салаты рубили, ох недобрые. И явно не веганы.
Осторожно вздохнул и, под мысленные проклятия, зигзагообразным маршрутом двинулся по замусоренному проезду между домами. Споткнувшись, стал более пристально вглядываться в подозрительные разводы грязи под ногами. Мне сейчас для полного счастья не хватает ещё в лужу по колено провалиться. Завершающий аккорд похождениям.
А местный календарь это безобразие обозвал «зима праздничная».
Каждые несколько шагов
