вам бутерброд на дорогу!
– Спасибо. – Керн остановился и ждал.
– Еще что-нибудь? – спросила женщина.
– Да, конечно. – Керн засмеялся. – Вы еще не отдали мне денег.
– Деньги? Какие деньги?
– Сорок крон, – сказал пораженный Керн.
– Ах так! Антон! – крикнула женщина в соседнюю комнату. – Пойди-ка сюда! Здесь один требует денег!
Из соседней комнаты вышел мужчина в подтяжках. Он утирал усы и жевал. Керн увидел под пропотевшей рубашкой брюки с лампасами, и в нем вдруг шевельнулось дурное предчувствие.
– Деньги? – хрипло спросил мужчина, ковыряя в ухе.
– Сорок крон, – ответил Керн. – Но лучше отдайте мне мой флакон, если это для вас слишком дорого. А мыло можете оставить.
– Так-так! – Мужчина подошел ближе. От него пахло застарелым потом и вареной свиной требухой. – Пойди-ка сюда, голубчик! – Он открыл дверь в соседнюю комнату. – Знаешь, что это такое? – Он показал на форменный китель, висевший на стуле. – Одеть это и пойти с тобой в полицию?
Керн сделал шаг назад. Он уже видел себя в тюрьме, приговоренного на две недели за спекуляцию.
– У меня есть разрешение на жительство, – сказал он так равнодушно, как только смог. – Я могу вам показать.
– Покажи-ка мне лучше твое разрешение на работу, – возразил мужчина и уставился на Керна.
– Оно в отеле.
– Можем пойти и в отель. Или лучше оставишь флакон в подарок?
– Берите, – Керн оглянулся на дверь.
– Возьмите же ваш бутерброд, – сказала женщина с широкой улыбкой.
– Благодарю, не нужно, – Керн открыл дверь.
– Поглядите на него! Вот неблагодарный!
Керн захлопнул за собой дверь и бросился бежать вниз по лестнице.
Он не слышал громоподобного хохота, раздавшегося ему вслед.
– Великолепно, Антон! – заливалась смехом женщина. – Ты видел, как он улепетывал? Словно его ужалило в зад. Еще быстрее, чем тот старый жид, что приходил сегодня после обеда. Тот принял тебя прямо за капитана полиции и думал, что его уже посадили.
Антон самодовольно ухмыльнулся.
– Они все боятся униформы, будь она хоть на почтальоне! Так лучше для нас! Мы кое-что имеем с эмигрантов, а? – Он схватил женщину за грудь.
– Духи хорошие, – она прижалась к нему. – Лучше, чем тот шампунь, который продавал старый жид.
Антон подтянул брюки.
– Ну так подушись сегодня вечером; буду спать с графиней. Там, в кастрюле, есть еще мясо?
Керн стоял на улице. «Рабби Израэль Лёв, – обращался он довольно жалобно в направлении кладбища. – Вы посадили меня в галошу, рабби. Сорок крон. Даже сорок три с мылом. Двадцать четыре кроны чистого убытка».
Он вернулся в отель.
– Меня никто не спрашивал? – спросил он портье.
Тот покачал головой.
– Никто.
– Точно?
