свой строгий взгляд.Кровь Христова, Божий храм
Все грехи отпустят нам.
Он стоял в белом нижнем белье посреди полутемной комнаты, похожий на усталое доброе привидение, и медленно монотонным голосом произносил слова колыбельной песни, устремив погасшие глаза в ночь за окном.
– Это успокаивает меня, – повторил он и улыбнулся. – Не знаю почему, но это успокаивает.
– Может быть, – сказал Керн.
– Это звучит странно, но это действительно меня успокаивает. Я чувствую себя так, словно я где-нибудь дома.
Керну стало не по себе. Он почувствовал, как у него побежали по телу мурашки.
– Я не знаю наизусть никаких стихов, – сказал он. – Я все забыл. Мне кажется, что прошла вечность с тех пор, как я ходил в школу.
– Я тоже забыл. Но теперь вдруг я могу все вспомнить.
Керн кивнул. Он встал. Ему захотелось уйти из комнаты. Рабе тогда заснет, и ему, Керну, не нужно будет о нем думать.
– Если бы только знать, что делать вечером! – сказал он.
– Вечером всегда мерзко. Читать мне давно уже нечего. Сидеть внизу и в сотый раз говорить о том, как прекрасно было в Германии и когда все это кончится, у меня нет охоты. – Рабе сел на кровати. – Идите в кино. Это самый лучший способ убить вечер. Хотя потом и не помнишь, что видел, но по крайней мере ни о чем не думаешь, пока смотришь.
Он снял носки. Керн задумчиво смотрел на него.
– Кино, – сказал он. Он подумал, что можно пригласить девушку из соседнего номера. – Вы знаете кого-нибудь здесь в отеле? – спросил он.
Рабе повесил носки на стул и пошевелил голыми пальцами.
– Кое-кого. А что? – Он смотрел на свои пальцы так, словно никогда их прежде не видел.
– Кто живет в соседнем номере?
Рабе подумал.
– Там живет старая Шимановская. До войны она была знаменитой актрисой.
– Нет, не она.
– Он имеет в виду красивую молодую девушку, – сказал человек в очках, третий жилец в номере. Он уже несколько минут стоял в дверях и слушал. Его звали Мариль, и он был раньше депутатом парламента. – Не так ли, мой юный донжуан?
Керн покраснел.
– Странно, – продолжал Мариль. – Самые естественные вещи заставляют человека краснеть. Низости – никогда. Как дела, Керн?
– Катастрофически плохо. Я потерял наличные деньги.
– Ну, тогда истратьте еще. Это лучший способ избежать комплекса.
– Я и собираюсь, – сказал Керн. – Хочу пойти в кино.
– Браво. Как я понимаю, с Рут Голланд, судя по вашим осторожным расспросам.
– Я не знаю. Я с ней не знаком.
– Мы не знакомы с большинством людей. Когда-то надо начинать. Смелее, Керн. Отвага – лучшее украшение молодости.
– Вы думаете, она пойдет со мной?
– Конечно. Это одно из преимуществ нашей собачьей жизни. Испытывая постоянно страх и скуку, мы бываем благодарны, если нас отвлекают. Отбросьте
