произнес голос рядом с ним.
Это был тот высокий блондин; только что он столкнул головами еще двоих.
– Невелика беда! – сказал он, бросил их наземь, как мокрые мешки, и занялся следующей парой.
Керна ударили по руке палкой. Не помня себя от ярости, он ринулся в красный туман, круша все вокруг. Он разбил вдребезги чьи-то очки и сбил кого-то с ног. Потом раздался жуткий грохот, и красный туман почернел.
Он очнулся в полицейском участке. Воротник его куртки был разодран, щека кровоточила, а голова все еще гудела. Он приподнялся и сел.
– Сервус! – сказал кто-то рядом с ним. Это был тот высокий, светловолосый студент.
– Черт возьми, – ответил Керн. – Где мы?
Блондин рассмеялся:
– В кутузке, мой дорогой. Через пару дней они нас выпустят.
– Меня не выпустят. – Керн осмотрелся вокруг. Их было восемь человек. Все, кроме блондина, – евреи. Рут среди них не было.
Блондин снова рассмеялся.
– Что вы так озираетесь? Думаете, не тех взяли? Ошибаетесь, мой дорогой! Виноват не нападающий, а пострадавший! Он – причина беспорядка. Такова новейшая психология.
– Вы не знаете, что стало с девушкой, которая была со мной? – спросил Керн.
– С девушкой? – Блондин подумал немного. – Ничего с ней не случится. Что ей станется? Девушек в драке не трогают.
– Вы уверены?
– Более или менее. К тому же быстро явилась полиция.
Керн неподвижно глядел прямо перед собой. Полиция. Вот оно. Но паспорт Рут еще действителен. Ей они ничего не сделают. Но достаточно и того, что сделали.
– Кроме нас арестовали кого-нибудь? – спросил он.
Блондин покачал головой.
– Не думаю. Я был последний. Они все никак не решались за меня взяться.
– Точно?
– Точно. А то бы мы все были здесь. Мы же пока в камере предварительного заключения.
Керн облегченно вздохнул. Может быть, с Рут ничего не случилось.
Блондин с иронией наблюдал за Керном.
– Башка трещит, а? Так всегда бывает, если ты не виноват. Лучше уж сидеть за дело. Видите ли, единственный, кого посадили по всем правилам, – это я. Я вмешался добровольно. Поэтому-то я и веселюсь.
– Это было весьма благородно с вашей стороны.
– Какое там благородно! – блондин пренебрежительно отмахнулся. – Я старый антисемит. Но не могу смотреть спокойно на избиение младенцев. Кстати, у вас отличный короткий прямой. Сухой и резкий. Вы занимались боксом?
– Нет.
– Тогда займитесь. У вас хорошие данные. Только вы слишком горячитесь. Будь я папой евреев, я предписал бы им заниматься боксом по часу в день. Вот когда эти типы прониклись бы к вам уважением.
Керн осторожно ощупал голову.
– Мне сейчас не до бокса.
– Резиновые дубинки, – деловито объяснил студент. – Наша бравая полиция
