и молодые в деревне завидовали молодому принцу, осанка и физиономия которого, однако, казались так холодны и выражали скуку.
Новобрачная рано ушла с бала в свои комнаты, где горничные сняли с нее тяжелый парадный наряд.
В белом пеньюаре, еще прелестнее от волнения, заставлявшего ее бледнеть, она ждала своего супруга, прислушиваясь с задумчивым видом к отдаленному шуму празднества.
Она рассеянно слушала герцогиню Ангулемскую, которая стояла возле нее, держа огромный носовой платок, омоченный слезами, и давала племяннице последние наставления.
– Подумайте, Шарлотта, подумайте, что вы должны уважать в вашем муже принца крови и… и… вашего мужа. Помните, что я вам говорю сегодня. – Между женщиной, которая хорошо себя ведет, и женщиной, которая ведет себя нехорошо, целая бездна… Но что с вами, племянница? Точно вы не слушаете меня.
– Извините, тетушка, я думала…
– Напрасно вы думаете, племянница… То, что я вам скажу, очень серьезно… Я уже говорила это восемнадцать лет тому назад, когда брат мой коннетабль женился на вашей матери, Луизе де Бюдо, слывшей первой красавицей во Франции. Ах! Зачем ваша мать, Господь да успокоит ее душу, не послушалась меня; она, наверно, не сделала бы моему брату коннетаблю…
– Сделайте милость, избавьте меня от этих подробностей.
– Вы правы, племянница, я остановлюсь. Я говорила это только для того, чтобы внушить вам мысль, что женщина такой знатной фамилии, возвышенная до звания принцессы крови, не может опуститься до уровня тех женщин, которые… О которых говорят… словом…
Постучались в дверь и спросили:
– Принц прислал узнать, согласна ли принять его принцесса?
Отвечала герцогиня Ангулемская величественным тоном:
– Скажите принцу, что принцесса готова его принять.
Потом она застонала, замахала платком и, бросившись к племяннице, крепко обняла ее.
– Вот торжественная минута, племянница! Не дрожите таким образом.
– Я не дрожу, тетушка.
– Напрасно, племянница… Обязанность молодой девушки, уважающей себя, дрожать при приближении страшного испытания…
– Какого испытания?..
– Вы после все узнаете. А теперь я могу только советовать вам всегда быть почтительной, потому что это не только ваш муж, но принц крови. Кажется, идут… Оставляю вас одну. Помните мои советы. Прощайте, оставляю вас.
Она снова обняла новобрачную и выбежала из комнаты с громкими рыданиями.
Шарлотта де Монморанси, оставшись одна, подошла к окну, приподняла занавесь и смотрела несколько минут на танцы крестьян… Она с нетерпением топала ногой.
В коридоре послышались тяжелые шаги… она покраснела, потом побледнела…
За нею в тени стоял диван. Она побежала к нему и легла на подушки.
Потом, приметив, что один конец дивана ярко освещен канделябрами, горевшими на камине,
