на меня. Мы уже обговаривали это: просто приходить и болтать можно, конечно, но лучше проводить дело с пользой. Алина предложила мне порисовать с детьми. Когда меня запирали в комнате, больше ничего не оставалось, кроме как рисовать. Я, конечно, не стала мастером, да и талантливой себя не считала, но опыт приносил свои плоды: рисовала я неплохо.
– Разбирайте! – Алина подала свой пакет ребятам, и они тут же распределили принадлежности. Кто-то пошел наливать воду для краски, кто-то раздавал бумагу и кисточки. Игрушки побросали и забыли о них тут же.
Уселись прямо на полу – парт в зале не было. Кто-то даже развалился на животе, готовый рисовать. Мда, шедевра в таком положении не сделать, но ребятишкам, наверное, это и не нужно.
– А вы умеете рисовать, тетя Кира? – спросила девочка.
– Умею. Только не называйте меня тетей!
– А меня нарисовать сможете? – спросил пацан. Тот самый, который урвал себе рюкзак. Блондин с чуть наглым видом. Всего лет двенадцать, а уже умеет ухмыляться, как взрослый. С вызовом, дерзко.
– Конечно! – согласилась я. Тут же взяла бумагу и карандашом накидала линий по принципу «палка, палка, огуречик – получился человечек». Только за плечами дорисовала рюкзак. – Ну, как тебе, похож?
Парень обиженно взял бумагу.
– Эх вы, а говорили, умеете рисовать!
Дети засмеялись и тут же начали изображать друг друга. Кто-то старался и выводил каждую линию, кто-то рисовал бестолково, как и я. Они смеялись и тыкали друг в друга пальцами.
– Это ты! Лохматая!
– А это ты, ушастый!
Какой непродуктивный урок! Зато веселый. Они смеются, как настоящие дети. Почему-то мне всегда казалось, что сироты – угрюмые, серьезные. Марк, например, был именно таким. Хотя у него скорее просто такой характер.
Алина хлопнула в ладоши, привлекая внимание.
– Что за балаган? Не обзывайтесь. Недостатки каждый нарисовать сможет, а слабо нарисовать друг друга красивыми, а?
На меня в детстве такое не сработало бы. Но у Алины здесь, кажется, есть авторитет. Дети присмирели и начали вглядываться друг в друга, рассматривая юные лица, будто впервые друг друга видят. Они старательно искали друг в друге плюсы, которые раньше не замечали.
Кто-то подходил ко мне, чтобы посоветоваться и попросить помощи. Некоторые подходили и спрашивали какую-то ерунду, лишь бы поговорить. Я почувствовала себя новой игрушкой – меня просто стараются изучить. Кто-то стеснялся и шел к уже знакомой Алине. Ее здесь любят. Здорово.
Со скуки я и сама начала рисовать. Краски не люблю – предпочитаю работать карандашами. Четкие штрихи, никакой размытости.
Какое же странное чувство: еще ночью я танцевала перед людьми, которые даже не старались скрыть свои худшие стороны. А сейчас сижу в окружении детей, у которых «худших сторон» пока нет.
Полчаса спустя передо мной лежало изображение «Полночи». Двухэтажное здание, луна над входом, тонированные стекла. Рядом
