к далекому погромыхиванию артиллерии. – А это… – он кивнул головой в ту сторону, откуда доносились эти тревожащие звуки, – Это скоро закончится. Как только они поймут, что дальше им не пройти. Через неделю-другую линия фронта стабилизируется окончательно и начнется подготовка. С их стороны. А мы должны начать готовиться уже сейчас. Чтобы успеть. Чтобы встретить их глубоко эшелонированной обороной. Измотать, обескровить. И только после этого пойти вперед. И уж бить так бить. И гнать, гнать… До Днепра и дальше. Но никак не раньше… – И Жуков коротко хохотнул: – Вот, стихами заговорил.
– Целиком и полностью с тобою согласен, – произнес Василевский, заражаясь вдохновением Жукова. – Вот только командование Воронежским фронтом…
– Ты имеешь в виду Голикова?
– Да.
– Заменим, – решительно отрезал Жуков. – Комфронта из него явно не получается. Да и разведчик из него был так-сяк… Тут нужен человек основательный, тактически грамотный и решительный. Но этот вопрос второстепенный. Главное – решить в принципе.
– Согласен.
– На этом и будем стоять перед Верховным. Думаю, он поддержит. К тому же надо учитывать и тот факт, что за минувшие месяцы он кое-чему научился, – добавил Жуков и вприщур глянул на Василевского.
– Да-да, конечно, – поспешил тот, понимая, что им и дальше надо держаться вместе, что Жуков опережает его в предвидении, в оценке быстро меняющегося соотношения сил на том или ином участке фронта, в принятии неожиданных решений. А в таком случае не до собственных амбиций. Более того, амбиции именно на этом пути – рядом и даже за спиной Жукова – могут удовлетвориться наиболее полно.
Глава 26
Сталин, после долгого раздумья, когда в кремлевском кабинете слышны лишь его шаркающие шаги, остановился, повернулся к Жукову и Василевскому и, поведя трубкой по карте, заговорил своим глуховатым, а на этот раз, как показалось Жукову, еще и сварливым голосом:
– Вот вы уверяете, что немцы непременно должны наступать на так называемом Курском выступе… Июнь заканчивается, а наступления все нет и нет. А не может так случиться, что они этим летом сосредоточат свои усилия на Западе и вообще откажутся от решительных действий на советско-германском фронте?
Жуков ожидал подобного вопроса. Он и сам не раз задавал его себе, недоумевая, почему немцы, сосредоточив против армий Воронежского, Центрального и Брянского фронтов такие огромные силы, не используют эти силы по назначению. Агентурная разведка уже дважды докладывала о возможности наступления то в конце мая, то в начале июня. По последним данным наступление перенесено на конец июня. Но почему? Ни пленные, даже весьма осведомленные, ни партизаны, ни агентурная разведка ответа на этот вопрос не дают. Повторяется ситуация сорок первого года. С той лишь разницей, что все знают о неизбежности немецкого наступления, все к нему готовы и продолжают готовиться, неожиданности
