операций такого масштаба. Командующие не только фронтами, но также армиями, корпусами и даже дивизиями часто теряют управление войсками, не умеют анализировать сложившуюся обстановку, не поспевают за быстро меняющимися обстоятельствами, плохо организуют взаимодействие между родами войск на поле боя, бросают войска в наступление без знания противника, атакуют чаще всего навалом. Мы зря погубим наши танки во фронтальных атаках, не достигнув желаемого результата. И тем самым отдадим инициативу противнику.
Сталин ничего на это не ответил, молча прошел по кабинету до двери и обратно. Остановился и, разглядывая карту с обозначением противостоящих сил, проворчал:
– Насколько мне известно, у немцев новых танков не так уж много. А наши «тридцатьчетверки» все еще остаются грозным оружием в умелых руках. В сорок первом немецкие танки Т-3 и Т-4 по всем параметрам уступали «тридцатьчетверкам». На Юго-Западном фронте их, вместе с КВ, было не менее тысячи. И что? Где эта тысяча танков? Что они дали нашему фронтовому командованию? Почти ничего. Немцы их даже не заметили. А замечать стали лишь с октября сорок первого, когда наши танкисты кое-чему научились… Волков бояться – в лес не ходить. К концу этого года у нашей армии появятся и новые танки. А самоходки, которым никакой «тигр» не страшен, уже появились. Что касается наших командиров, то лучших взять неоткуда. Что же, по-вашему, и не наступать? Пусть доучиваются в бою, – заключил Сталин.
И Жуков тотчас же воспользовался паузой:
– Я полностью согласен с вами, товарищ Сталин, что почти любая техника в умелых руках способна творить чудеса. Всем известен пример, когда один оставшийся в живых артиллерист из своей сорокопятки сумел уничтожить полтора десятка танков и бронетранспортеров противника. Известны случаи, когда отдельные бойцы с помощью бутылок с зажигательной смесью поджигали по нескольку вражеских машин. Но случаи эти единичны. К сожалению. Речь идет о другом. Да, новых танков у немцев, действительно, немного, – продолжал скрипеть Жуков. – Но они модернизировали свои старые танки, усилили их броню, поставили длинноствольные пушки с высокой начальной скоростью снаряда. Мы, к сожалению, опоздали с модернизацией наших «тридцатьчетверок» и нашей противотанковой артиллерии. А наши заводы продолжают выпускать танки устаревших конструкций. Исходя из всего сказанного, напрашивается вывод: мы должны наступать, но лишь после того, как возникнут для этого благоприятные предпосылки. То есть после того, как в оборонительных сражениях нанесем существенный урон не только новейшим танкам противника, но и всей немецкой группировке войск как на северном фасе Курской дуги, так и на южном. Главная наша надежда в этих условиях на артиллерию и авиацию…
– Что же вы предлагаете – сбросить со счетов наши танки? – возмутился Сталин. – Наши танковые начальники так не считают. Наши тридцатьчетверки еще не исчерпали свои ресурсы. Они более маневренны, чем немецкие танки. И броня у них не такая уж слабая.
