тугими плечами, ткнул пальцем в карту, разложенную на столе и приказал, глядя снизу вверх на рослого Вологжина маленькими черными угольками глаз:
– Танки повзводно рассредоточить по пехотным батальонам. Вашим коробочкам отводится роль огневых точек. Распорядитесь, майор, чтобы ваши люди каждую ночь на отведенных им участках зарывали и маскировали по одному взводу танков. Зарываться в землю так, чтобы ни снизу, ни сверху вас не было видно. И чтобы днем ни-ка-ко-го-дви-же-ния! – произнес комдив по слогам и при этом погрозил пальцем. – Вам все ясно?
– Так точно, товарищ полковник! – вытянулся Вологжин, прижав руки к бедрам.
– Вопросы есть?
– Никак нет.
– Тогда идите и выполняйте. Через неделю проверю.
– Есть! – откликнулся Вологжин, повернулся кругом и вышел из командирской землянки.
Собственно говоря, ему ничего не было ясно, кроме одного: зарыться в землю. А зачем зарываться в десяти километрах от фронта – это забота начальства. Может, просто учения такие – мало ли их было! – может, ожидается крупное наступление немцев, о чем уже судачит «солдатское радио»; может, ничего не ожидается, а так, на всякий случай. Да и танки в его батальоне в основном старой конструкции, а новых тридцатьчетверок всего один взвод, и пока стояли в тылу, Вологжин тренировал на них все экипажи в надежде, что придут еще такие же машины. Но те так и не пришли.
Впрочем, воевать можно и на старых… если с умом. Тем более что у его «бэтэшек» пушки калибра семидесяти шести миллиметров. Правда, с короткими стволами, следовательно, с низкой начальной скоростью снаряда. Однако гусеницу порвать могут вполне, хоть у того же «тигра», а потом пару снарядов в моторную часть и – «Гитлер капут!». У немцев старья тоже сколько угодно, и они при атаке держат это старье во второй линии, а впереди идут «тигры», которых даже новые «тридцатьчетверки» не берут в лоб из своих длинноствольных орудий. Разве что подкалиберным. Короче говоря, что есть, тем и надо воевать. Но как он будет командовать своим батальоном, если его танки придется раскидывать друг от друга иногда на расстояние в километр и более? Не получится ли так, что он вообще останется не у дел? Однако задавать подобный вопрос командиру дивизии не имело смысла.
И Вологжин занялся устройством своего батальона в соответствии с планом, который ему был предоставлен в штабе дивизии.
Майские ночи не больно-то длинны, и чем дальше, тем короче, но Вологжин приказал натягивать маскировочные сети, рыть капониры для танков под их прикрытием даже в светлое время суток. На оборудование взводных позиций он собирал танкистов почти со всего батальона, посылал землекопами писарей и ремонтников, то есть всех более-менее свободных людей, и за ночь они успевали-таки зарыть несколько танков в землю по самые башни, сверху накрыть навесами из бревен, на бревна уложить свежий дерн и посадить кусты, чтобы ни щелочки видно не было, ни свежей земли. И когда весь батальон был зарыт, Вологжин приказал произвести пристрелку по ориентирам – и тоже
