Федор и признался: – Критиковали сюжет! А про мазок и игру цвета ни полслова. Мол, огород с войной совсем не совместимы! – лукаво подытожил он. – Видели бы вы шедевры остальных…
На какое-то мгновение в столовой комнате воцарилась неловкая тишина. Мать Федора суетливо стала предлагать вареники.
– Успеется, доня, – остановил ее Семенчук, сверля взглядом внука. – Поясни нам, темным людям, что же в картине военного? В огороде была воронка, в него угодил неразорвавшийся снаряд или там сушились окровавленные гимнастерки?
– Это было кукурузное поле, над которым шел воздушный бой, – загадочно акцентировал курсант. – Я был уверен, жюри поймет мой намек на любимицу Никиты Сергеевича – царицу полей и огородов. Но, тонкий юмор не пришелся ко двору…
– Ты находишь это смешным?! – вскипел дед и резюмировал: – Мой внук стал конъюнктурщиком!
– Кем? – опешил Федор.
– Человеком, который пытается угодить другим, стараясь угадать их желания и сыграть на интересах общественного мнения. Кощунственно издеваться над тем, что свято! Я бы тебя вовсе лишил отпуска и отправил на гауптвахту!
– За что?!
– За отсутствие патриотизма!
– Не суди так строго, дед! Ты же не видел работу! Там есть и бой, и самолеты. Но, по мнению педагогов, они некрупные, а в картине мало динамики.
– Офицерам виднее – они, наверное, воевали, – осторожно вставил Петр Кузьмич.
– А я внук народного художника, и, наверное, тоже кое-что понимаю в живописи, – торопясь закончить мысль, выпалил Федор.
Семенчук укоризненно вздохнул и обвел присутствующих печальным взглядом:
– Вот именно, только кое-что, – с грустью констатировал он.
– Богдаша, мы все же излишне строги к нашей молодежи, – попытался разрядить обстановку Петр Кузьмич.
– Да, папа, – поддержала гостя Вера. – Федя еще юн и не научился понимать…
– А вот прикрываться именитым родственником научился! – нервно перебил ее Семенчук. – Опозорить деда-ветерана много ума не требуется.
– Я никогда не опозорю твое имя, – подал голос внук. – Если я не прав – прости.
– Вот это другой разговор, – сменил гнев на милость Богдан Тимофеевич. – Только, Федька, я так и не понял, за что же ты получил дополнительный отпуск?
– Так я ведь занял призовое третье место, – с радостью сообщил тот.
– Конец света, – изумился художник. – Критиковали, критиковали, а на пьедестал поставили? Чудеса. И за что только тебе дали бронзу?
– Так нас всего трое в конкурсе участвовало, – улыбнулся Федор.
– Ай да Федька, ай да сукин сын! – расхохотался вдруг дед. – Ну, ты, брат, даешь!
Все дружно рассмеялись. Мать с гордостью посмотрела на сына и подложила ему вареников. Она хотела погладить его по голове, но парень уклонился: «Не маленький».
– Может, и работа твоя попала в музей? – уточнил Богдан Тимофеевич.
