решили провести самым простым, а поэтому неожиданным способом. Ральф раздобыл где-то тяжелый грузовик, на котором одетые в маски бойцы Фронта просто въехали в стену, ограждавшую сад, в самый разгар прогулки. Не успели испуганные санитары опомниться, как захватчики уже прочесывали пространство в поисках доктора. Несчастные сумасшедшие при виде непрошеных гостей жались по стенам, и все шло к тому, что вторжение пройдет совершенно бескровно. Тут, однако, нервы одного из бедолаг не выдержали, и, утробно рыча, тот бросился прямо на Викторию. Больной отличался немаленькими габаритами и почти медвежьей силой, поэтому, когда огромные ладони сомкнулись на горле, Виктория могла только судорожно колотить обидчика по спине и надеяться на лучшее. В глазах у нее уже темнело, как тишину разрезал резкий звук выстрела, и железная хватка обмякла. Ловя ртом воздух, она увидела стоящего за спиной сумасшедшего Рена. В руках у него дымился пистолет, а рядом лежало неподвижное тело.
Звук выстрела произвел неизгладимое впечатление на и без того сбитых с толку больных, которые в панике кинулись к знакомым дверям в здание. К счастью, остальные уже отыскали среди толпы полосатых пижам нужную и, подхватив под руки слабо сопротивлявшегося Хемминга, начали отступление. Виктория до сих пор не могла поверить, что им удалось сбежать невредимыми, но операция определенно стоила испытанного риска. Через некоторое время доктор Хемминг немного пришел в себя и с головой бросился в исследования,нверстывая за упущенные годы. Сейчас он был занят тем, что рассчитывал необходимое количество взрывчатки, нужной для уничтожения разлома. Дело оставалось за малым – к этим самым разломам подобраться.
Когда собрание подошло к концу, Рен одним из первых отправился к выходу и дожидался Викторию, обещавшую подбросить его до дома, у мотоцикла. Та задержалась, чтобы переброситься парой слов с Вендой.
– Еще одна работенка для тебя, – пошутила она, глядя на задумавшегося Рена, который не сразу заметил ее появления, – Хорошо, наверное, быть Антрейтом. Меня бы вот никто не пустил в высшее общество.
Виктория была сиротой и выросла в довольно паршивом приюте, одном из многих, появившихся после разлома. Ее родители погибли при невыясненных обстоятельствах в смутные времена, царившие после исчезновения Президента. В то время такие случаи были не редкостью, и немало простых жителей пострадало, оказавшись случайно затянутыми в развернувшуюся борьбу за власть. Со временем хрупкий мир между враждующими группировками оказался восстановлен, а в качестве компромисса сформирован Сенат, ставший предметом лютой ненависти Виктории. В отличие от остальных, она вступила в Фронт единения не из желания вернуть прежний мир, а для того, чтобы уничтожать самую ненавистную его часть.
– Похоже, они и в самом деле решили всерьез взяться за дочку Беренсена, – размышляла она вслух, не вполне уверенная, что Рен вообще слушает, – Что, в общем-то, понятно, учитывая, что ради нее сделали такое исключение, когда
