со льдины, стали первыми Героями Советского Союза: Анатолий Ляпидевский, Сигизмунд Леваневский, Василий Молоков, Николай Каманин, Маврикий Слепнев, Михаил Водопьянов и Иван Доронин. Причем в то время «Герой» являлось именно званием в прямом смысле слова, то есть никакой награды к нему предусмотрено не было. Дополнительный знак отличия – медаль «Золотая Звезда» была учреждена только 1 августа 1939 года, причем выдали его и всем ранее удостоенным почетного звания (в том числе посмертно, к примеру «Золотую Звезду» Валерия Чкалова получила уже его жена после гибели летчика). А упоминавшийся Ляпидевский, приезжавший в Горький летом 1934 года, первым в СССР удостоился награждения «дополнительным знаком»[4].
Интересно, что в 1934–1935 годах почти во всех крупных городах СССР появились как площадь Челюскинцев, так и улицы, проспекты и переулки в их честь[5].
Понятно, что после такого пиара у тысяч молодых людей из разных уголков страны тоже сразу же возникало желание стать летчиками и всенародными героями. А уже вскоре мечта молодого рабочего Самочкина тоже начала сбываться.
«Как-то услышал, что Рыбинский аэроклуб проводит набор курсантов, – продолжал рассказ о своей жизни Анатолий. – Я со всех ног туда. Помню, что скупо и холодно приняли меня. Наговорили, что нужно принести целую кипу документов, пройти много комиссий. Но вот все это осталось позади, документы сданы, комиссии пройдены. Я в составе планерной группы аэроклуба. Началась кропотливая работа, строевая подготовка, изучение материальной части планера. И вот теоретические занятия окончены и мы на аэродроме. Посмотрели, что за планеры и как на них летают. Стали тренироваться сами. Прошел весь день, а я успел только посидеть в планере и покачаться на бревне. Как говорил инструктор – «пройти балансировку». А завтра снова аэродром. Пять километров пешком туда и столько же обратно, прямо на работу.
Помню, как целый день, до работы в вечернюю смену, натягивали резиновый канат (амортизатор) для того, чтобы очередной курсант мог подняться на 1–2 метра от земли и пролететь 10–15 метров по прямой. Лучшим давали сделать 15–16 натяжек, то есть на всю длину амортизатора. И вот когда ты, по сигналу инструктора, открываешь рычаг стартера, то планер как дьявол срывается с места и набирает высоту. Сидящий в кабине должен дать ручку управления от себя, держать траекторию полета и перевести аппарат на так называемое планирование, чтобы он шел к земле под небольшим углом снижения. Наш инструктор, Николай Алексеевич Бобин, дал мне наибольшую натяжку и напутствовал:
– Садись, Самочкин, да смотри в оба, не зависни!
А я ему в ответ:
– Ну конечно, в первый раз, что ли?
В действительности это было впервые. Никогда до сих пор не поднимался я на такую высоту, привязал ремни, жду команды. Слышу, Бобин отсчитывает:
– Раз, два… десять… пятнадцать…
Звание Героя Советского Союза получил и летчик Сигизмунд Леваневский. По причине аварии самолета у мыса Онман в сам ледовый лагерь Шмидта он не летал, но позже, рискуя жизнью, доставил из Уэлена в бухту Лаврентия хирурга Леонтьева, который сделал там неотложную операцию по поводу острого аппендицита заместителю начальника экспедиции «Челюскина» Боброву. Однако свою «Золотую Звезду» Героя Леваневский так и не получил. 13 августа 1937 г. он на самолете ДБ-А с экипажем из 6 человек начал полет из Москвы через Северный полюс в Фэрбенкс (Аляска, США). После того как они пролетели над советским побережьем Ледовитого океана, командир сообщил об отказе крайнего правого двигателя и очень плохих метеоусловиях… С тех пор о судьбе самолета и экипажа ничего не известно, кроме одной неподтвержденной радиограммы, принятой одним радиолюбителем на советском Крайнем Севере.
Существует несколько версий места падения самолета, но ни одна из них не нашла подтверждения. По одной из них, Леваневский долетел до побережья США, где эскимосы слышали в это время шум, похожий на летящую моторную лодку. Американскими летчиками были обследованы районы возможного падения, но безрезультатно. Согласно другой версии, самолет уклонился от курса и упал где-то в Якутии. В качестве возможного места падения называется озеро Себян-Кюель, где местные жители находили могилу с несколькими фамилиями, одна из которых оканчивалась на «…ский», а также мертвого человека в комбинезоне. А вот осенью 1941 г. в городе Горьком распространился слух, что пропавший без вести полярный летчик Леваневский, оказывается, жив! Причем… сбежал в нацистскую Германию, где вступил в люфтваффе! А в июле – августе сорок первого даже бомбил Москву, после чего был сбит и попал к нашим в плен. «Откуда есть пошла» эта «достоверная информация» и почему именно Леваневский «сбежал к Гитлеру», сказать трудно. Сию загадку не удалось раскрыть даже горьковским органам НКВД. Но есть версия, будто бы в плен действительно попал немецкий летчик с похожей фамилией, не то Леванский, не то Леваневски, и оттуда, дескать, все и пошло. Но так или иначе, о «предателе» Леваневском в начале войны говорили в очередях за хлебом, спрашивали о нем партийных лекторов на митингах.
Со временем, особенно после войны, подвиг экспедиции Отто Шмидта стал постепенно забываться, а имена героев заслонялись новыми. В результате на сегодняшний день площади Челюскинцев остались только в двух городах: Ярославле и Туле. Что касается г. Горь кого, то в 1967 г. в честь 50-летия Октябрьской революции площадь Челюскинцев была переименована соответственно в площадь Революции. Ну а чтобы полярников совсем не позабыли, им «отдали» более скромную и отдаленную улицу в Автозаводском районе.
