style="font-size:15px;"> На следующий день дали отопление. Я в своей тоске по нормальной жизни дошла до того, что утром пошла на станцию, где до одиннадцати прождала Татьяну Ивановну. Я была уверена, что она сегодня поедет на Кропоткинскую и возьмёт меня с собой. Вдруг в толпе мелькнул её кирпичный плащ, я кинулась туда, но это оказалась не она. И я проводила глазами поезд на 10.32, и ушла. В холоде горели жёлтые факелы деревьев.
Как же хорошо, что Татьяна Ивановна не пришла! Какой же дурой я тогда была!
Ближе к вечеру я пришла к Захаровой узнать насчёт работы, ведь прошла уже неделя. Отчим пришёл рано, был трезв, но спал. Если кто-то был дома, то мне приходилось отпрашиваться.
В штабе была какая-то противная бабёнка в очках и с хорошей завивкой, ровесница Захаровой; её звали Галя Кобзарь, она работала в администрации, и Татьяна Ивановна годилась ей в «страшные подруги». На Кобзарь была чёрная коротенькая юбочка, дешёвые чёрные чулки и осенние туфли, когда как все уже давно влезли в сапоги, а на Захаровой– объёмный серый пиджак, который она сама же себе и сшила; рукав распоролся по шву, и она его штопала.
Эта Кобзарь не поздоровалась, как будто я была вещью; домашнему животному и то уделяют больше внимания, – «ах, какой у вас пёсик, какая киска, как их зовут?!» В своём дневнике я назвала её «звонкоголосой сучкой». Эта Кобзарь была истеричная, неадекватная, совершенно не могла говорить спокойно, только подобострастно взвизгивала, а точнее, поскуливала, как преданная сучка:
–Тань! Твой сын!!! Всё будет так, как скажет Леонид Андреевич! – это был наш мэр.– Он же у тебя– юрист!!! А там нужны юристы! Напишем в листовке: «Дорогу молодым!!!»
–Да, – важно сказала Захарова,– Мишкина побыла один срок, и хватит! На пенсию пора.
–Тань, а на вас ничего нельзя накопать?
–У меня квартира трёхкомнатная пополам со свекровью, а так всё чисто. Я что, Галька, говорю? Либо не рожай детей, либо обеспечь их жильём. Вон бабки в газете жалуются, что дети их из квартиры выгоняют. Так они сами виноваты, что не обеспечили их жильём! А у меня есть трёхкомнатная квартира, и я её потом разменяю! Дети и родители должны жить отдельно! А в гости ходить – это, пожалуйста!
–Тань, поешь яблочка.
–Я их не люблю.
–Тань, а почему здесь нет телефона?
–На меня зол начальник УЭС, потому что я свой домашний телефон установила через прокуратуру! Я, Галька, ничего не боюсь! А здесь за телефон десять миллионов запросили!
А в наше время Узел связи предлагает установку бесплатно, и никто не берёт!
Кобзарь ушла в ванную, долго там возилась, а потом, не стесняясь меня, спросила:
–Тань, а у тебя нет ваты или тряпки? А то я прокладки забыла.
Да она и при мужике такое бы сказала!
Но всё на свете проходит, и наконец-то Кобзарь убралась восвояси. Её я, слава Богу, больше не видела никогда в жизни. После я узнала, что почти четверть века Кобзарь возглавляла «комитет одиноких матерей», что очень симптоматично. А когда интернет стал глобальным всепроникающим монстром, выдающим обо всех персонах информацию,
