но не знал, что армия также поражена этой заразой.
– Ну почему сразу заразой? Ты считаешь сексуальные отношения с женщинами более предпочтительными? – Василенко с трудом выбирал выражения, осознавая интеллектуальный облик своего собеседника.
– А вы нет?
– Ты посмотри на этих женщин, – он кивнул в сторону парилки, из которой все еще доносились стоны совокупляющейся пары. – Вот к этим вот тебя тянет?
– Нет, они старые, а меня тянет к молодым. Если вы заметили, то я не там с ними, а здесь с вами.
– Так они не родились старыми. Были они и молодыми и вполне себе симпатичными. А сейчас сам видишь, во что превратились. Потому и твоим нынешним молодым подружкам не избежать той же участи, принимая во внимание, что и сколько они пьют и нюхают. Да и потом, кто сказал, что надо выбирать? Можно прекрасно сочетать и то, и другое. – Градус разговора начинал подниматься, Володя почувствовал себя некомфортно.
– Что вы имеете в виду?
– Использовать для снятия напряжения одних, а профессиональных успехов добиваться за счет других.
– Алексей Михайлович, вы на что намекаете? Говорите прямо, прошу вас.
– Не понял еще? Ты же сообразительный. Ты мне давно нравишься, и потому я предлагаю тебе…
– Трахаться?
– Грубовато, но можно сказать и так.
– Я вас не понимаю, вы минуту назад сказали, что критическое отношение к педерастам вам импонирует…
– Именно так. Чем более гневливо ты настроен по отношению к ним, тем более высока вероятность того, что ты латентный гей. Наука так говорит.
– …а еще минуту назад сказали, что таким образом люди достигают карьерных высот. Вам будет приятна мысль о том, что кто-то использует вас в своих интересах?
– Не надо патетики. Живем мы один раз, и я привык получать от жизни все. Наслаждаться любым ее проявлением. Все эти вопросы нравственности и морали имеет смысл поднимать, если бы нам с тобой жить весь век да детей вместе крестить. А так – встретились два человека, каждый получил от партнера, что хотел, и пошел в свою сторону. Чего заморачиваться лишними категориями?
– Очень уж просто и прагматично вы рассуждаете, Алексей Михайлович.
– Странно. В твоей анкете в соцсети я видел твое жизненное кредо, что в жизни надо попробовать все…
– Ну, допустим. Но не будет ли так, что, отдав вам свое тело, я до конца жизни не смогу отмыть душу?
– Тюю, – Василенко махнул рукой. – Бывший член банды автоугонщиков заговорил как Папа Римский. Чего ломаешься-то?
– Вам не понять, господин бывший распространитель запрещенной литературы.
– Значит, отказываешься? Ну смотри, как бы потом не пожалеть. Хотя, если передумаешь…
– Вряд ли, – улыбнулся Хрулев и демонстративно отправился в парилку, где минуту спустя многоголосье увеличилось еще на два голоса. Василенко со злобой посмотрел на стеклянную
