видел? – также шепотом ответил Арсений.
– Что?
– Аня открыла глаза и улыбнулась.
– Не сходи с ума – Аня мертва!
– Но я видел, как она открыла глаза!
– Молчи, еще услышит кто-нибудь… По поверьям убиенный открывает глаза, когда рядом с ним оказывается убийца.
Эти слова огненным прутом обожгли сердце Арсения, он стал задыхаться и зашатался, чувствуя, что теряет сознание. Платон едва успел его поддержать. Наконец Арсений пришел в себя.
– Не пялься на гроб – смотри на алтарь, как положено. На тебя уже обращают внимание, – поучал шепотом приятеля Платон, но Арсений его не слышал, в голове у него было пусто, а в груди жгло, болело. Звонкие жалобные голоса певчих, песнопения, проникновенный голос священника Никодима брали за душу, и внезапно Арсений ощутил солоноватый привкус на губах – он плакал!
Священник время от времени делал обход гроба, покачивая дымящимся кадилом с ладаном. Этот запах пробуждал воспоминания детства, поскольку напоминал аромат пудры, которой пользовалась маменька. Время летело незаметно, и священник перешел к заключительной прощальной молитве.
Под пение «Приидите, последнее целование дадим, братие, умершему, благодаряще Бога…» находящиеся в церкви стали по очереди прощаться с Анной. Лисицын, идущий впереди Арсения, наклонился, готовясь поцеловать венчик на лбу Ани, и вдруг его губы искривились в ехидной улыбке. Это длилось мгновение, и Арсений так и не понял, на самом деле он видел это или ему снова показалось. Да и подошел его черед проститься с Аней.
Подойдя к гробу, Арсений увидел, что спокойная красота Ани создана искусными мастерами похоронного дела, вызванными из Борзны. Кое-где грим от жары потек, и там виднелась серая ноздреватая кожа, совсем не похожая на Анину при жизни. Сквозь румяна проступала синева, а две зеленые мухи назойливо кружили над лицом покойной, норовя присесть на не целованные им губы любимой. Арсений взмахнул рукой, отгоняя их.
Последними прощались с Аней члены семейства Ступачевских. Обойдя гроб и попросив у нее прощения, они прикладывались к иконке на груди усопшей и венчику на лбу.
Арсения била дрожь, когда из церкви стали выносить гроб. Его мозг сверлила одна нестерпимая мысль – что Аню он больше никогда не увидит!
За катафалком последовала кавалькада всевозможных экипажей. Вместе с Арсением в коляске ехали Артем и Платон, их экипаж оказался в середине процессии. Несколько километров в объезд до села Ступаковка показались Арсению бесконечными, с ним пытались заговорить его приятели, но он молчал, словно не слышал их. Он не воспринимал ничего, кроме того, что Ани больше нет!
Арсений очнулся только на кладбище, когда священник перекрестил покрытое саваном тело Анны и посыпал его землей со словами:
– Господня земля и исполнение ее, вселенная и все живущие на ней…[14]
Затем священник прочитал разрешительную
Псалтырь 23: 1.
