и София Калиновские, эсеры, враги советской власти, участники Слуцкого восстания. Они считались погибшими, после разгрома партизанских отрядов. Горский, кстати, уничтожал банды белорусских националистов. Он тогда на польском фронте обретался… – Калиновские, с чужими документами, осели в буржуазной Литве:
– Ксендз исповедовал ее родителей, и саму пани Ядвигу, мерзавку… – он криво улыбнулся. Священник тоже, якобы, при оккупации помогал партизанам, но это сейчас значения не имело. Поболтав горькой гущей, на дне фарфоровой чашки, Эйтингон закурил:
– Гадать нечего, старик пойдет под расстрел. Бандитка тоже, но сначала она мне все расскажет. Ясно, что она связник, между литовскими и белорусскими лесными братьями, как они себя величают… – трубка внутреннего телефона вздрогнула, он насторожился:
– Что еще? Сучка никуда не сбежит. Протоколы допросов через нее не проходят, она ни о чем не подозревает… – он сначала не понял, что за фамилию произносит лейтенант, дежурный по КПП. Забыв о так называемой Алехнович, Наум Исаакович распорядился: «В мой кабинет его, немедленно!».
Большие руки Волка, спокойно, лежали на руле.
Грузовик оказался ЗИС-5, трехтонкой, хорошо знакомой Максиму по довоенным временам. На войне такие машины, переоборудованные под артиллерийские тягачи, таскали пушки и вывозили в тыл раненых. Кузов машины переделали в темно-зеленый фургон, с надписью: «Duona». Второй грузовик, тоже, якобы, перевозящий хлеб, пошел в южные предместья Каунаса, где располагался военный аэродром:
– Йонас командует тамошней группой… – Волк покосился на цейсовский, трофейный бинокль, в руках тестя, – при нем Авраам, и еще десять бойцов. Аудра тоже с ним, они должны быть особенно осторожны… – на рассвете они выбрали подходящие места для засад:
– То есть не засад, а наблюдательных пунктов, – сказал Волк, на раннем совещании, у разрушенной ограды ботанического сада, – что, впрочем, не отменяет полной боевой готовности, уважаемые господа… – литовцы привезли не только трофейные, советские и немецкие автоматы, но и гранаты, с гранатометом, и даже четыре пулемета.
– Два и два… – Максим достал из кармана ватника «Беломор», – два здесь, и два у аэродрома… – машину, стоявшую у Девятого Форта, загнали в небольшой лесок. Для второго грузовика подыскали заброшенный, с провалившейся крышей, деревенский амбар, на перекрестке дорог, ведущих к аэропорту.
Волк разложил на приборной доске довоенную, буржуазную карту города:
– Придется нам миновать мост, Федор Петрович… – заметил он тестю, – сдается мне, что псы догадаются, куда мы хотим отправиться. Как бы они мосты не перекрыли… – тесть порылся в смятой пачке папирос:
– Вряд ли, дорогой Волк. Они понятия не имеют, что у нас есть летчик, а без летчика, зачем нам нужен аэродром? Южная дорога ведет к Вильнюсу, к белорусской границе. По их расчетам… – он махнул в сторону
